Яндекс.Метрика Марк Лотарёв, писатель
About

     Главная

     Письма читателей

    Веселая
     автобиография

     Книга - Круг судьбы

    Варианты обложки

    Книга - Лунный фавн

    Книга - На опушке
      последнего лесa

    Книга - Приключения
      Осмотрительного

    Книга Точка отсчета – 2017

    Книга Точка отсчета – 2017
      Исходники 1. Ресурсы

    Книга -
      Тайный зритель

    Стишки 1980-1992

    Мастер Класс

    Фотоальбом

    • Стихи и рассказы

     Картины и фото

    Экранизация

    Дружественные
     сайты

    Гостевая

 

Стихи и рассказы

Мне в жизни повезло. Судьба свела меня с несколькими замечательными, на мой взгляд, поэтами и писателями . А что скажете о них Вы?

Апполинарий Развалов
(подробнее о Развалове –
см. Веселую автобиографию )
Игорь Оборин
Анна Королева Леонид Сиводедов
Оксана Никонова Эрнест Ураганов
Владимир Миронов и Иван Распопов  

Апполинарий Развалов

Из сборника "БЕГ" (1982)

* * *

Хлебом и солью
Встретят, проводят.
Вольному – воля,
Трогай поводья.

Мягко стелили,
Жестко лежалось.
Мы уходили
И оставались.

аждая птица
Машет крылами.
Наши страницы
Выберем сами.

Кучер в камзоле
Плеткою водит.
Трогай поводья,
Вольному – воля.

СЧИТАЛКА

Мы жили и взрослели,
А рядом и кругом
Мудреные Емели
Мололи языком:

Про агнца и овечек,
Копыта и рога,
Про то, что богу – свечка,
А черту – кочерга.

Что изгнанным из рая
На скаредном столе
Положена седьмая
Вода на киселе –

Ни рыба и ни мясо,
И что-то на потом.
Побойтесь, лоботрясы,
Идти таким путем.

Но поздно или рано
Мы слышали разлад,
Ведь семь глазастых нянек
Детей не доглядят.

И, все переиначив,
На кончике пера
Варили наудачу
Супы из топора.

И от таких стараний
Для каждого и всех
Сбывались обещанья
Под дождичком в четверг!

БАЛАГАН

Бредет, бредет лошадка,
Отмеривая путь,
Не валко и не шатко,
А просто
как-нибудь.
За лесом и за морем,
За чужедалью стран
Бродячие актеры
Разбили балаган.
Бродячие актеры,
Воздушность пелерин,
Принцессы и жонглеры,
Пьеро и Арлекин.
Распахнутые двери,
Искрящийся наряд.
И грамотные звери
Латынью говорят.
Бродячие актеры
На выдумки легки,
Им кот из Лукоморья
Печатает стихи.
Смешит без принужденья
Зеркальности проем.
В кривых отображеньях
Себя мы узнаем.
Там, в круге без развилки
Судьба твоя бежит,
И падают опилки
Из-под ее копыт.
А в полночь на манеже
Под шелковым шатром
Сбываются надежды
Из дальнего "потом".
Шаги лошадки реже...
Но видится, маня –
У самого манежа
Есть место для меня.

ДОЖДЬ

Может, было, а может, не было,
Полуправда и полуложь.
Подарило однажды небо мне
Проливной по-осеннему дождь.

Я не знал, что с подарком сделаю,
Но признался вдруг дождь-водолей,
Что, шатаясь по свету белому,
Много сказок украл у людей.

Он шептал их промокшим шепотом,
Плакал лужами через край,
Умолкал. Но просил я – Что потом,
Что еще было, дождь, продолжай.

Продолжал он шептать до вечера,
А когда расставались с ним,
Рассказал я ему доверчиво
Всё, чем были богаты сны.

Откровенность моя небрежная,
Беспощадна осенняя власть.
В снах пропало богатство прежнее –
Дождь украл, все, что смог украсть.

ГОЛЬФСТРИМ

По вечерам снимаем грим,
У скуки обнажая стати,
И нас невидимый Гольфстрим
Неси, неси куда-нибудь
К Елизаветам и Цирцеям,
Будь вечным призраком и будь
Такой же вечной панацеей.
Пусть век без слабости колен,
Неколебимый у штурвала,
Плывет меж сладостных сирен
Правофланговым адмиралом.
А ты, как тысячи других,
С заветной жаждой тонкосума
Меняй грядущее за миг,
Покинув перспективу трюма.
И пусть обмен твой не с руки,
Но запоздалое сомненье
Не успевает,
Челноки
уносит теплое теченье.

ШАБАШ

Шабаш закончился превратно.
Зуд штукатурки чьих-то стен,
И снова хочется невнятно
Так запоздавших перемен. <
Живородящие утробы,
Дома без окон и дверей,
Выносят
родами и модой
Нас –
озадаченных людей.
И мы ломаем наши копья
На чепухе
и чудесах,
И тают медленные хлопья
В зажатых
намертво руках.
И снова
просишься наружу,
Как выдох облачком зимой,
И тот, кому мы верой служим,
Ведет уставших за собой.
Иди за прежними, еретик,
Оставив все,
И целлофановый пакетик
С неувядающим цветком.

* * *

Меняя сущность и обличье,
И ширь разбега для прыжка,
Судьба порой до неприличья
Ведет игру исподтишка.
Перебирая нас пристрастно,
Как будто краски для холста,
Она дает верховной властью
Свой главный приз –
в мешке кота.
И мы
смеемся или плачем,
И ждем, пока хватает сил,
Чтоб кто-то
верою в удачу
Нас иноверных
окрестил.

НОСТАЛЬГИЯ

У историй-аллегорий
Нет начала и конца.
И не долго и не скоро
До тернового венца.
Мне накаркала ворона
Жить сто лет, скрипя пером,
Видно, старому Харону
Надоело гресть веслом.
Вечно в лодке – люди, люди,
Каждый день и каждый час,
Всякий раз от разных судеб
Слышал он один рассказ:
Как от мала до велика,
По желанью и внаем
Дружно вяжем в строку лыко
И баклуши бьем потом.
Унаследуют советы
Умудренные года:
Не про то и не про это,
Невпопад и не туда.
Не люби жену собрата,
Не кради и не убей,
И на серебро и злато
Искушенья не имей.
Будет трудно, будет больно,
Снисхожденья не проси.
Жребий свой краеугольный
С благолепием неси.
А за это, друг мой милый,
В светлых, будущих мирах
Грянет время изобилий
На общественных паях.
С гарантийным постоянством
Золотой начнется век,
И в его протуберанцах
Засверкает человек!
Позабуду ностальгию,
Что за праздничным столом
Будут праздновать другие,
Незнакомые лицом,
В добром здравии и силе,
Дети завтрашней поры,
С километрами извилин
В полушариях коры.
Сердце грустью не неволя,
В дальний веруя канун,
Я войду к Сизиф в долю –
На гору катить валун.
Да воздастся по работе! –
Справедливости девиз.
Воет в бреющем полете
Камень, падающий вниз.
Только мы не унываем,
Ношу пробуя нести.
Раз за разом поднимаем,
Уронив на полпути.
Минут годы и эпохи,
Сменит спутников Сизиф,
Отомрет на полувздохе
И его бессмертный миф,
Ноты в партии сотрутся,
Отзвучит Вселенский Гимн,
И за бегом эволюций
Что останется другим?
Может, долго, может, скоро
До тернового венца.
У историй-аллегорий
Нет начала и конча...

Из сборника "ЗАВИСТЬ" (1983)

* * *

Комедии и драмы
Объял небесный свод.
Там ходят вверх ногами,
А мы – наоборот.

Небесный купол блюдцем
Накрыл земную твердь.
Там обитают люди
Такие ж, верь не верь.

Там тоже лики, лица,
И гомон площадей.
И можно заблудиться
От тысячи дверей.

От тысячи сомнений,
Намеков и помех.
Там дураки и гений,
Как здесь – один на всех.

Там прячет лесть обличье,
А ложь меняет суть.
И мнимое величьеВысмеивает шут.
Поверь, там тверди, воды,
Рожденье январей,
И так же жизнь уходит
Из жаберных щелей.

МОЛИТВА

Забери мою речь,
Как последнюю дань,
Чтоб молчаньем обжечь
И очистить гортань.
Срок и шаг обознать
Бессловесной тропой,
Только радость и плач
Оставляя со мной.

Будет день, будет час,
И молчанье, и крик.
Вспомнит лучший из нас
Человечий язык.
И прозрачности слов
Изумятся уста.
Там, за ними, любовь
И еще – доброта.

НАДЕЖДА

– Послушай, надежда,
Ты – голый король.
Шутник шил одежды
Из ножества доль.
Фасоны иначил,
Шитье растерял.
езжалостный зрячий
Тебя осмеял.

– Пустячная новость,
Не хмурьтесь лицом.
Мы выберем повесть
С дубовым концом.
С началом из глины,
Надежной судьбой.
И чтоб середина
Была золотой.

– Да, это бесспорно
Удачная мысль.
Надейся, придворный,
Служи, не ленись.
Начало из глины,
Дубовый покой.
Зато середина
Была золотой.

 

ПАНКИ

Я себя вопрошаю не раз:
Кем доводится мне керогаз?
Он, как я, и чадит и коптит,
И, как я, он на что-то сердит.

Кем доводится мне водопад?
Как и я, он не смотрит назад.
Как и я, просто падает вниз,
Разбиваясь на тысячу брызг.

Кем доводится мне кошелек?
Как и я, он совсем не глубок.
Пару пальцев запустишь в него –
Ничего, ничего, ничего...

Кем доводятся мне провода?
Как и я, держат путь в никуда.
Созерцая столицы и глушь,
Пропуская величье и чушь.

Кем доводится мне пылесос?
Это тоже занятный вопрос.
Если б череп мой кто-то открыл,
Обнаружил бы мусор и пыль.

Душ родство и родство хромосом.
Я созвучен чему-то во всем,
Повторяясь во множестве лиц,
Суть моя не имеет границ.

* * *

Когда сужается дорога,
Надежду вытянув в струну,
Душа – беглец четвероногий –
Протяжно воет на луну.

Твой пусть, где медлишь или скачешь,
Меняя упряжь и постой,
Удачи или неудачи –
Никто не вечно под луной.

Уйдут молчание и слово,
И миг заветного родства.
И одиночество другого
И дорогого естества.

Из сборника "РИМ" (1984)

ГОНЧИЙ ПЕС

Алене Кожевниковой

Еще заря не успела взойти,
Мутный рассеяв свет,
Меня хозяин спустил с цепи,
Мордой натыкав в след.
Запах имеет любая мразь
Даже, когда ты гол.
Тот, убежавший от рук и глаз,
Наши часы завел.
Время пошло,

я иду искать,
Ветер щекочет нос.
Вас, убегающих,
догонять
Гончий натаскан пес.
Я не спешу,
и ленив мой шаг,
Знаю, конец за мной.
Пусть беглеца догоняет страх
Раньше,
чем кто другой.
Ненависть пахнет острее сук,
Метящих след мочой,
Тот,
убежавший от глаз и рук,
Ненависть взял с собой.
Запах не нов для моих ноздрей,
Помню я много лет:
Ненавистью
у вас, людей,
Часто отмечен след.
Гон продолжаю,
пришел азарт,
Лучшая из утех,
Запах, как лоцман по вехам карт,
Мой направляет бег.
Воля –
когда не очерчен круг,
Цепь не гремит звеном,
Воля –
когда, превратившись в слух,
Гонишься за врагом.
Верой служу
не за теплый кров,
Не за собачью мзду,
Вера природою
в плоть и кровь
Впитана на роду.
Вот почему,
завершая гон,
Слыша, как враг хрипит,
Как у щенка,
что вот-вот рожден,
Совесть моя молчит.
Тысяча первый беглец,
ну что ж,
Тысячу я нагнал,
Силу и опыт на страсть умножь –
Предвосхитишь финал.
Нет у меня с беглецом обид,
Общего счета нет,
Только природа моя велит
Брать безразличный след.
Запах острее,
итак конец,
Тело мое – струна,
Бег утомленный чужих сердец
Не утомил меня.
Вот и беглец,
я дышу легко
И настигаю цель.
В мертвую хватку своих клыков
Верит цепной кобель.
Нас разделяет один прыжок,
Ну,
я готов к нему!..
Дальше читателю этих строк
Действие ни к чему.

ТРУТЕНЬ

Не работает, но жрет -
Отгадай загадку.
Это трутень в брачный год
Кроет пчеломатку.

Бьет ключом мужская стать,
Тело – знает дело,
Выпил меда и опять
Полезай на тело.

Будет улей здрав и цел,
И обязан родом,
Если есть в наличье щель
Вместе с антиподом.

И недаром пчелы чтут
Трутня за старанье,
Трутень носит слово труд
В собственном названье.

Только век альфонса мал,
Рой не знает жалость,
Генотип до тла отдал,
Получаешь жало.

Не увидит папа сам,
Как летают дети.
Нелегко порой отцам
Жить на белом свете.

Из сборника "УТОПИЯ" (1984)

ДОРОЖНАЯ ПЕСЕНКА

Коты и кошки,
Сойдите с дорожки.
За рулем водитель –
Просто любитель.
Он жмет на педали,
Понимая едва ли.
А знаки движенья –
Пустым приложеньем.
Не зная маршрута,
Он едет к кому-то.
Попутчики с богом
Сошли по дороге.
Уводит кривая
Из отчего края.
И будет без счета
Крутых поворотов.

УТОПИЯ

Сыну Родиону

(Блажен кто верует)

Утопия – блаженная страна.
Там верой окрыляется блаженство,
И, мудрым открывая совершенство,
С очей у них спадает пелена.

Понятны вдруг деревья и цветы,
Понятны не прирученные звери.
Там, разуму тщеславие отмерив,
На мудрецов хватает простоты.

Пусть истина останется ничьей.
И, словно утомленные солдаты,
На солнце выцветают постулаты,
К уму и сердцу не найдя ключей.

Пусть искренность не стоит ни гроша,
Язык разноголосицей кичится,
И, открывая каждую страницу,
Себя саму изведает душа.

Да не устанут чувствовать сердца!
Дыхание у красок, слов и звуков.
И гениев божественные внуки
Гармонию постигнут до конца.

Да не устанут биться в час и миг!
Когда, познав причины и названья
Путей и перекрестков Мирозданья,
И смех и боль переполняют их.

Пусть станет явь оракулом у сна.
И чудеса из детских сновидений
Не оставляют места для сомнений –
Утопия – блаженная страна.

Марк Лотарев Харьков 2005
Используются технологии uCoz