©   Марк Лотарёв, 2001

Все права на роман "Круг судьбы" принадлежат автору. Любое использование текста романа возможно только с разрешения автора.

• На предыдущую

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ДВАЖДЫ ПОХИЩЕННАЯ или КРУГ СУДЬБЫ

СЕРЕБРЯНАЯ ИГЛА

          На улице Иван остановился. Надо было куда-то деть меч и отмычку – не в руках же нести. Отдавать вещи в сумку Шмату не хотелось. Иван решил завернуть пока диковины в куртку, но догадливый Шмат Разум и тут его выручил. Покопавшись в своей сумке, он извлек из нее компактный пухлый квадратик. Расстегнув круговую молнию, Шмат тряхнул квадратик, и перед Иваном явилась еще одна дорожная сумка – правда, размером поменьше, чем у Шмата.
          – На, спрячь свое оружие, – протянул Ивану новоявленную сумку Шмат Разум.
          Положив на дно сумки меч, Иван замешкался со слухалом. Больно хрупко оно выглядело – еще повредишь твердым мечом. Да и бабка сказала обращаться с ним осторожно. Заметив его колебания, Шмат Разум вздохнул, вынул из своей сумки какую-то футболку и дал Ивану:
          – На, заверни.
          Аккуратно упаковав слухало, Иван уложил сверток на меч. Подумав, переложил в сумку и коробочку с флюгером.
          – Мать, как отсюда к вокзалу добраться? – спросил между тем Шмат Разум проходившую по улице Кронштадтской пожилую гражданку.
          – К вокзалу? – окинула та недоверчивым взглядом подозрительную компанию. – Вот так пойдете, потом вон там налево свернете, а потом вот так улица будет – Красноармейское шоссе. Так вот по нему и идите, не сворачивая, к самому вокзалу и придете.
          – Спасибо, мать, – поблагодарил женщину Шмат. – Возьми вот десять рублей, купи себе сладкого к чаю. У нас сегодня удача была.
          – Да неудобно как-то, – смутилась добрая женщина.
          – Бери-бери, мать, – Шмат вложил десятку ей в руку.
          – Нате вот еще, – Иван тоже решил сделать доброе дело и протянул женщине десять рублей.
          Он бы и пятьдесят дал, но подумал, что женщина еще испугается такой неожиданной щедрости – не возьмет.
          – Ну спасибо, сынки, пусть вам Бог удачу пошлет, – растрогалась пенсионерка и поскорее отошла от странных мужиков.
          Приезжие, наверное, – подумала она. – Ишь как деньгами бросаются. Может, ограбили кого-нибудь? Этот, что первым деньги дал, чистый убивец. А у парня повязка на голове. Здоровый парень, такой шею свернет и не заметит.
          Не утерпев, женщина оглянулась. Трое мужчин все еще стояли на том же месте, заняв всю асфальтовую дорожку возле забора, но вслед ей, слава Богу, не смотрели.
          Уж не к колдунье ли они приезжали? – с подозрением глянула женщина на покосившийся забор. Отвернувшись поскорее, она украдкой вынула из кармана старой кофты две нежданно полученные десятки, вздохнула: – Прости, Господи, – и трижды сплюнула через левое плечо. После чего, спрятав деньги обратно в карман, быстро пошла прочь.
          Пошли и путники – куда указала им местная жительница.
          Был уже вечер. Небо затянули облака, повеяло холодом. Посмотрев на часы, Иван удивился. Стрелки показывали без четверти семь. Неужели они столько времени провели у бабки? Иван глянул на Шмата с Сидором Петровичем, но те шли себе как ни в чем не бывало.

          На вокзале выяснилось, что ближайший поезд на Москву будет только ночью.
          – Может, такси возьмем? – предложил Иван, прикидывая, сколько это может стоить.
          Шмат Разум скептически покачал головой.
          – На ночь глядя хрен кто повезет в такую даль троих мужиков, – уверенно сказал он.
          Иван уже повернулся было к кассе: брать билеты на ночной поезд, как вдруг рядом раздался знакомый голос:
          – Не советую, мужики.
          Все трое удивленно обернулись. Перед ними, широко улыбаясь, стоял Братан.
          – Пойдемте-ка отсюда, мужики, разговор есть, – кивнул он в сторону выхода с таким видом, словно они и не расставались вовсе на целых два дня.
          При виде Братана Шмат сразу подобрался, левая рука его скользнула в сумку да там и осталась. Иван почувствовал неприятный холодок. Следил, зараза, – подумал он про Братана, вспомнив, как почудился ему чей-то взгляд во дворе у бабки. Когда он умывался после того, как добыл меч. Невольно Иван покрепче сжал сумку с волшебными вещами. Один Сидор Петрович, оправившись от неожиданности, хотел уже поздороваться с любезным знакомцем, но, глянув на Ивана и Шмата, только кашлянул в руку и отвел глаза.
          – Ты один? – насмешливо спросил Шмат.
          – Один, – улыбнулся Братан.
          Помедлив секунду, Шмат перевел взгляд с Братана на Ивана. Взгляд Ивана ясно сказал ему: Ивану покидать здание вокзала совсем не хочется.
          – Ну пошли, – ухмыльнувшись, кивнул Братану на выход Шмат.
          Делать нечего, Иван с Сидором Петровичем последовали за Шматом и Братаном.
          Выйдя наружу, они пересекли привокзальную площадь. Братан шел впереди. Шмат с Иваном молча поглядывали по сторонам, но никого подозрительного не заметили. Заподозрив неладное, Сидор Петрович тоже стал озираться, пока не запнулся о выбоину в асфальте.
          – Батя, смотри под ноги, – глухо сказал Иван.
          Перейдя площадь, Братан свернул куда-то в сторону – искал безлюдное место. Наконец, остановились – трое напротив Братана. Вокруг - ни души. Шмат не стал дожидаться, пока Братан начнет первым.
          – Ты какого рожна за нами таскаешься? – угрожающе осклабил он зубы в ухмылке.
          – Деловое предложение есть, – ответил Братан. Он уже не улыбался. – На Белорусском вас ждать будут. Я там вчера убрал одного. А до этого – еще двоих, в Кунцево. Ждали вас у бабкиного дома. Немал-Человек вас еще от курской избушки пасет.
          – Так ты же и пасешь, – блеснув глазами, ухмыльнулся Шмат.
          – Было дело, – признал Братан. – Только, когда вы деньги взяли, а сами опять к Москве поехали, я на вас поставил. Так что мне обратной дороги нет – Немал-Человек таких вещей не прощает. Он ведь тогда вас убрать приказал. Ну а я вместо вас троих своих подручных убрал.
          – Я, мужики, сейчас с вами в открытую играю, – помолчав, добавил Братан.
          – Заливай-заливай, – хмыкнул Шмат.
          – Ваня, он что же, человека убил? – тронул Ивана за рукав Сидор Петрович.
          – Ага, батя, шестерых уже, если не врет, – ответил Иван. Потихоньку открыв молнию, он нащупал меч. Дело принимало неприятный оборот.
          – Не верите. Попробую убедить, – сказал Братан. Краем глаза он внимательно следил за Иваном. – Девку вашу тоже я брал. С теми тремя, которые под Курском лежат. Она зачем-то хозяину очень понадобилась. Вам, как я понимаю, она тоже нужна. А мне – нет. Я только место хозяина хочу занять.
          – Что, кланяться надоело? – насмешливо спросил Шмат.
          – Надоело, – невозмутимо ответил Братан. – Мое предложение: вам – девчонка, мне – место хозяина. Оно ведь вам без надобности?
          – Так что интерес у нас общий, – продолжил он после недолгого молчания. – Немал-Человека убрать. Потом разойдемся. Вы девчонку заберете. Можно и с деньгами в разумных пределах. А я здесь останусь: местным бренным миром править, – Братан усмехнулся, впервые с начала разговора.
          – Красиво говоришь, – усмехнулся в ответ и Шмат. – Да только чего же ты, друг сердечный, раньше молчал?
          – Убедиться хотел, что вы третью бабку нашли, – серьезно ответил Братан. – Думаю, у нее-то вы и получили всё, что нужно, чтобы Немал-Человека на тот свет отправить.
          – Всё–то ты знаешь, – покачал головой Шмат.           Братан напрягся. Иван сжал рукоять меча. Только Шмат Разум остался с виду спокоен.
          – Всего я не знаю, – Братан тщательно подбирал слова. – Но знаю, что с Немал-Человеком никому не справиться, а вы можете. Я это понял, когда вас увидел. Еще тогда – в лесопосадке, когда вы тачку с мертвым мужиком обыскивали. Слишком крутые меры для такой безобидной компании: четверых лучших бойцов против вас выслать, да еще сначала задобрить вас попытаться. Хозяин ведь только потом, когда с деньгами не вышло, приказ о вашей ликвидации отдал. Знаю я и то, что отец девчонки не простой человек. Если он вас послал, – Братан сделал паузу, – значит, было с чем. И по дороге вы не к простым бабкам заезжали. Про курскую Немал-Человек знал. Я тогда ночью был у ее избы. Очень ее изба на кунцевскую избушку похожа. А кунцевскую избу Немал-Человек давно уже стороной обходит. Но боится он не этих двух бабок, а третью, – Братан опять сделал паузу. – Ее-то вы здесь и нашли. И раз вас у ее избы светлые братки не встречали, значит, про нее – про место, где она живет, – Немал-Человек ничего не знает. И вот у этой-то – третьей бабки вы и получили то, чем можно Немал-Человека достать.
          – Догадливый ты парень, – усмехнулся Шмат. – Да только если дело так, как ты говоришь, обстоит, на кой хрен ты-то нам нужен?
          Для Братана настала решительная минута.
          – А затем, что пока Немал-Человек в своем доме, ничего вы ему не сделаете, – медленно сказал он.
          Братан сказал наугад – как подсказала ему интуиция. От него не укрылось сомнение, мелькнувшее в глазах Ивана при этих его словах. (Прежде чем биться с Немал-Человеком, надо было еще до его сейфа добраться). Братан понял, что попал.
          – А выманить его из дома только я смогу, – закончил он.
          Наступило молчание. Первым его нарушил Шмат Разум.
          – Слышь, Иван, похоже, он – сволочь – дело говорит, – кивнул он в сторону Братана.
          – Похоже, – хмуро признал Иван. Сейчас он чувствовал себя рядом с Братаном, как под дулом пистолета. Да, мать его, вот и пошла бандитская жизнь.
          Братан молчал. Молчали и Шмат с Иваном. Напряжение дрожало, как туго натянутая струна.
          – Ну что, по рукам? – нарушил наконец молчание Братан.
          – Я ему не верю, Шмат, – посмотрел на друга Иван.
          – Так и я ему не верю, – ухмыльнулся Шмат Разум. – А только ждать нас в Москве и правда должны. И до Немал-Человека еще добраться надо. Вроде как всё сходится.
          – Он своих продал, – не отступал Иван.
          – Я своих не продаю, – серьезно глядя на Ивана, покачал головой Братан. – Пока они свои. Так что, пока с Немал-Человеком не покончим, можешь быть спокоен. А потом наши дороги разойдутся. Мне с отцом девчонки связываться не резон.
          – Не верь ему, Ваня, он бандит! – схватив Ивана за руку, выкрикнул вдруг Сидор Петрович.
          Шмат Разум оглушительно захохотал. Невольно и Иван стал смеяться. Братан подхватил. Бедный Сидор Петрович отпустил руку Ивана, покраснел, отвернулся. Хотел было плюнуть в сердцах, – да только плюнуть слишком мало было для такого предательства Шмата! Он чувствовал, как проклятый жилец сплетает заговор с этим негодяем за спиной у Вани. А Ваня и не понимает ничего. Зеленый еще, доверчивый, жизни не знает. Он – Сидор Петрович – уже один раз поверил лживому проходимцу. Пожалел, прописал у себя... И этому убийце (его и по имени-то назвать – грех!) – тоже поверил. Вспомнилось Сидору Петровичу, каким уважительным был с ним этот негодяй, когда они взяли его с собой в поезд, как он – Сидор Петрович – разоткровенничался с ним, беспокоился, что у того обуви нет. А негодяй и убийца выведывал, куда они едут. Как Иуда, втирался к ним в доверие. Кто один раз обманул – тому веры нет.
          Но Ваня смеялся над ним заодно с двумя этими беспринципными бандитами. Ничего, – мстительно подумал Сидор Петрович. – Жизнь все по своим местам расставит!
          Почувствовав, что батя не на шутку обиделся, Иван первым перестал смеяться, примирительно похлопал его по плечу. Куда ему – старику – поспеть за новыми временами. Сам Иван был рад неожиданной развязке. Все вдруг как-то само собой разрешилось. Положусь на Шмата, – мысленно махнул он рукой. – Шмат мужик бывалый и в таких ситуациях наверняка лучше меня разбирается.
          – Ну как, Иван, берем лиходея? – утерев кулаком слезы, спросил Шмат. Однако левую руку из сумки он так и не вынул.
          – Ладно, – согласился Иван.
          – Только держись от меня подальше, – веско глянул он на Братана.
          – Принято, – покладисто согласился Братан.
          Шмат Разум и Братан ударили по рукам. Иван тоже нехотя пожал протянутую ему руку. Братан и Сидору Петровичу, улыбаясь, протянул открытую ладонь, но Сидор Петрович демонстративно отвернулся, спрятав руки за спину, и только плюнул на землю, выразив этим все свое отношению к лжецу и убийце.
          Но с Братана всё было как с гуся вода. Ничуть не смутившись, он убрал руку и весело кивнул в сторону вокзала:
          – Ну что, мужики, пошли тачку брать? Я же вам проезд до Москвы еще должен.
          – Окстись, малый. Кто же нас на ночь глядя в Москву повезет, четырех лбов? – ухмыльнулся Шмат.
          – Не твоя забота, – улыбнулся Братан. – Поедут, как шелковые. Вы только куда ехать скажите.
          – Скажем-скажем. Ты не взыщи, дай-ка я тебя посмотрю, – ухмыльнулся ему в ответ Шмат.
          – Валяй, – согласился Братан.
          Глянув, нет ли кого поблизости, он повернулся спиной к Шмату и поднял руки.
          – Ствол в кобуре слева, есть еще нож и шнурок – в правом кармане, – охотно перечислил он.
          Уткнув сумку Братану в спину, Шмат Разум ловко прощупал его одной рукой, передал Ивану пистолет, шнурок и универсальный нож.
          – Опусти руки, – Шмат проверил и руки.
          – Ты уж извини, подельник, мы тебе эти игрушки потом отдадим, – сообщил он Братану.
          Братан и тут не обиделся.
          – Придется отдать, – невозмутимо сказал он. – Когда боевые действия начинаем?
          – А вот Иван отоспится маленько, и начнем, – подмигнул Ивану Шмат Разум. – Завтра на рассвете.

          Несколько пасшихся у вокзала таксистов кинулись было на долгожданную добычу, но узнав, что ехать надо в Москву, потухли.
          – Чего тушуетесь, мужики, мы же заплатим, – широко улыбаясь, заверил таксистов Братан.
          Но таксисты качали головами, отходили и тихо переговаривались в сторонке. Или устремляли взгляд в вечернюю даль.
          – Ну всё, мужики, кончен базар, – вынув из кармана красную книжицу, Братан сунул ее под нос ближайшему водителю. – Не повезете сами, машины без вас поедут. Говорите, сколько, пока бабки даю. Они трое в одной тачке поедут, а я – в другой, следом. Если боитесь, можете еще двоих мужиков с собой прихватить.
          На лицах таксистов было написано одно желание – смыться подальше от такого заработка, – но корочки у Братана, видать, были крутые. Водители машин, стоявших в очереди первыми, поглядев на выразительные лица коллег, начали рядиться, объясняя, как дорог нынче бензин.
          – Договорились, – оборвал их Братан.
          – Вы на первой машине поедете. Если остановят, документы не показывайте, пока я не подойду, – предупредил он Ивана, Шмата и Сидора Петровича.
          – Смотри, дружок. Мы теперь посильнее твоего хозяина будем, – шепнул ему Шмат.
          Расселись по машинам. Братан сел на переднее сиденье, на заднем сидении в его машине разместились еще двое крепких мужиков. Оно и лучше, – подумал Иван. Они со Шматом сели сзади. Почетное переднее сиденье Шмат предоставил Сидору Петровичу.
          Прощай, Вязьма!

          Первое время поездки Иван с тревогой поглядывал по сторонам. Все ждал подвоха и засады. Но незнакомая местность за окном делала свое дело. Закатное небо полыхало дивными красками, весенний лес был тих и задумчив, и наводил на мысли о вечном. Все это постепенно успокоило Ивана. Сидор Петрович впереди уже вовсю клевал носом. Положившись на недреманное око Шмата, заснул и Иван.
          Когда он проснулся, машина уже миновала кольцевую и ехала среди масштабных жилых многоэтажек по бескрайней окраине Москвы. Рядом, блестя глазами, поглядывал по сторонам Шмат Разум. Небритые скулы его заострились, а может быть, так просто казалось в причудливом свете, который как бы наплывал волнами в салон машины с залитых огнями широких улиц российской столицы, плавно омывал лицо Шмата и снова на какие-то секунды уступал место полумраку, после чего загадочная игра света и тени повторялась.
          Сколько же я проспал? – зевнув, подумал Иван. – Часа два наверное. Оглянувшись, он увидел шедшую следом за ними знакомую машину с Братаном.
          Поразмыслив, Иван решил, что может быть Братан и не врет. Оно так и бывает: кажется, что ты центр всех событий, а на самом деле ты почти и не причем, – это в верхах какие-то свои разборки идут, как у этого Братана с Немал-Человеком.
          Ну и хрен с ними, – подумал Иван. – Пусть друг друга убивают. Всё их меньше останется.
          Интересно, зачем этому Немал-Человеку девчонка понадобилась? Братан сказал, что у нее отец непростой. Вроде этих бабок, что ли? Если так – хорошо, что Братан думает, будто нас отец девчонки послал. Только непохоже, чтобы у этой девчонки отец такой крутой был. Стал бы он тогда объявление в газету давать. Да и за помощь пообещал бы не двадцать тысяч долларов, а уж наверное побольше.
          Нет, непонятно всё это. Окончательно запутавшись, Иван махнул рукой на все эти интриги. Ладно, – решил он. – Девчонку надо выручить, Немал-Человека, если что, мечом ахнуть и уносить ноги в родные края. Там у нас жизнь попроще. А Братан этот – хрен с ним, пусть себе потом разбирается со своими бандитами. Во всяком случае ему теперь не меньше нашего надо Немал-Человека подальше от сейфа выманить. Если он не врет, конечно. А ведь на поезд взяли гада, в одном купе с ним ехали, – зло подумал Иван.
          Надо будет у Шмата пистолет взять, если придется вернуть Братану его ствол, – решил Иван. Конфискованный пистолет оттягивал карман его куртки приятной тяжестью. Иван покосился на Шмата. Тот заметил его взгляд и ухмыльнулся в ответ. У него наверняка в сумке есть пистолет, – решил Иван. Интересно, что у Немал-Человека там за жизненная сила такая в сейфе? Может, он наркоман?

          К знакомой многоэтажке подъехали около полуночи. В подъезд заходили сторожко, особенно Братан.
          – Странно, что хозяин вас не вычислил, – обмолвился он, когда они благополучно поднялись в квартиру.
          – Не боись, у нас от твоего хозяина защита есть, – усмехнулся Шмат.
          – Похоже, – Братан невзначай скользнул взглядом по Ивановой повязке.
          – Будь, как дома, парень, – широким жестом пригласил его в комнаты Шмат. – Только не взыщи, мы тебя ночью сторожить будем.
          – Сторожите, – рассмеялся Братан. – Хоть высплюсь спокойно.
          Пока ехали, успели проголодаться. Так что волей неволей все собрались на кухне. Дело, как водится, взял в свои умелые руки Шмат Разум. Пока Братан под его руководством накрывал нехитрый стол, а Иван нарезал хлеб, Шмат поджарил яичницу болтунью с ветчиной. Крякнув от удовольствия, он по-братски водрузил аппетитно скворчащую сковороду на середину стола и достал из холодильника бутылку "Столичной".
          – Ну че, мужики, мы как-никак партнеры, так надо бы выпить по русскому обычаю, – весело сказал он. – Давай, дедок, доставай стопарики. Они там – в шкафу, на средней полке.
          – Сам доставай, – буркнул в ответ Сидор Петрович.
          Все время, пока трое новоиспеченных партнеров готовили ужин, Сидор Петрович неприкаянно подпирал дверной косяк, с неприязнью поглядывая на Шмата и Братана и стараясь не нюхать будоражащий аппетит запах яичницы.
          – А ты что же, пить не будешь? – язвительно поинтересовался Шмат.
          – Не буду, – упорно глядя в сторону, заявил Сидор Петрович.
          – Ну и хорошо, – обрадовался Шмат. – Нас как раз трое будет.           Иван молча открыл дверцу шкафа и достал четыре стопки, но Сидор Петрович и правда отказался с ними пить и даже есть.
          – Потом поем. Мне с ним за одним столом делать нечего, – отрезал он, кивнув в сторону Братана.
          Из кухни, однако, Сидор Петрович не ушел. Передвинув свой табурет в угол, он демонстративно уселся там, чтобы не оставлять Ваню наедине с врагами. Быстро стакнулись, – волнуясь, думал он про Шмата и Братана. – Два сапога пара. Молодой Ваня, наивный, не понимает.
          Между тем, спросив взглядом разрешения у Шмата, Братан разлил по стопкам водку. За мир и дружбу между собой по негласному уговору пить не стали. Выпили за удачу. Потом за Кольский полуостров – чтобы им туда не попадать. И наконец за пленницу – чтобы с ней ничего плохого не случилось и чтобы не шибко переживала там – в неволе. Этот тост хитрый Шмат Разум предложил.
          – Да вы, мужики, не опасайтесь, – как только выпили за Алену, стал уверять всех Братан. – Ее там и пальцем никто не тронет. Хозяин ее хоть и держит в подвале, как с невестой с ней обращается. Он ее даже не трахнул.
          При последних словах Братан быстро глянул на Ивана, но тот промолчал. Ему было неприятно, что Братан так говорит про девчонку, но и удивляться особо нечему – бандит же. А одернуть его – так только свое отношение выказать к таким вещам. Может, Братану того и надо.
          – Но поработать придется, мужики, – как ни в чем не бывало продолжил Братан. – Ее личный слуга хозяина стережет. А это ненамного лучше, чем если бы сам хозяин стерег. Он у Немал-Человека давно, боец редкостный. Договориться с ним не получится, можно только убить. Так что, мужики, готовьтесь к мокрухе.
          Братан рассмеялся. Ивану стало не по себе от беспечного смеха бандита. Неужели ему это так просто – человека убить? – подумал он. Покосился на Шмата, да только показалось Ивану, что тому убить кого-нибудь еще проще, чем Братану.
          – Ты вот что, друг любезный, нарисуй-ка нам план дома, – сказал Шмат Разум. Раскрыв свою сумку, он вытащил оттуда лист бумаги и ручку. – Входы, где его кабинет – хозяина твоего, где он девчонку держит, где этот его цепной пес сидит.
          Сдвинув на край стола опустевшую сковороду, Братан без лишних слов умело набросал схему подмосковного дома и подходов к нему, аккуратными крестиками обозначил ключевые места.
          А ведь не врет, – подумал Иван.
          Шмат Разум забрал схему себе. Иван не возражал. Он, конечно, попытался представить себе, как оно все там выглядит в натуре, но ничего определенного представить Ивану не удалось. Может, усталость сказалась, может, впечатления слишком переполнили его голову, а может, причина была в том, что Иван еще ни разу в жизни не бывал в частных трехэтажных домах новых русских.
          Был уже час ночи, водка вся выпита. Решили укладываться. Пока Братан чистил зубы, без стеснения воспользовавшись новенькой зубной щеткой, приготовленной хозяевами квартиры, Шмат Разум с Иваном договорились, что до трех Братана постережет Иван, а потом Шмат его сменит.
          – Заступай, вторая смена, – свалив в раковину грязную посуду, ухмыльнулся Шмат Сидору Петровичу.
          Иван задержался на кухне. Хотел подбодрить батю. Тот что-то совсем скис и почему-то злился на Шмата.
          – Ты, батя, ложись, как поешь. Меня не жди, – наказал Иван Сидору Петровичу.
          Сидор Петрович не ответил. Вместо ответа он сторожко выглянул в коридор, после чего схватил Ивана за рукав рубашки и потянул его в угол – поближе к стене.
          – Ваня, ты им не верь, – горячо зашептал он. – Они убийцы, и Шмат этот – тоже.
          – С чего ты взял? – так же тихо ответил Иван, имея в виду Шмата. – Да если бы не Шмат, меня бы тот бабкин пес на куски порвал и не подавился.
          При упоминании о псе глаза Сидора Петровича вмиг расширились от ужаса. Но он только снова замотал головой, предостерегая Ивана.
          – А этому типу я и сам не верю, – не дав бате заговорить, поспешно кивнул на ванную комнату за стеной Иван.
          – Ладно, батя, – примирительно сказал он. – Не бери в голову. Ты поешь лучше.
          Сидор Петрович хотел было возразить, но тут дверь ванной открылась, и в коридор вышел Братан. Настроение у него, судя по физиономии, было отличное. Тут же и Шмат Разум нарисовался откуда ни возьмись из-за угла коридора.
          – Пошли, друг, я тебе постелил уже, – ухмыльнулся он Братану.
          Братану отвели спальное место Шмата – в большой комнате на диване. Братан улегся, не раздеваясь, и тут же уснул. Ушел спать и Шмат – во вторую комнату, на место Ивана.
          Развернув кресло к дивану, Иван устроился сторожить Братана – с бандитским пистолетом в руке. Сумку с мечом он поставил на пол рядом с креслом – чтобы тоже была под рукой. Двери в комнаты оставили открытыми, и вскоре Иван услышал смачный храп Шмата. На кухне возился с посудой Сидор Петрович. Минут через двадцать батя заглянул было в комнату, но Иван сердито махнул ему рукой с пистолетом, и Сидор Петрович ушел.
          Странное чувство охватило Ивана. Конечно, в спящем Братане он видел опасного бандита, в руке держал самый что ни на есть настоящий боевой пистолет, но все равно ему как-то не верилось, что завтра ему предстоит участвовать в крутой бандитской разборке. И дом, и квартира, и комната с ее спокойной, обыкновенной обстановкой: раскладной диван, на котором спал Братан, книжный шкаф с торцами собраний сочинений на полках, перед которыми стоит за стеклом традиционный хрусталь, телевизор "Самсунг" на тумбе, отечественный кнопочный телефон на столике, недорогие обои, – всё это выглядело так обыденно надежно, словно завтра надо идти на работу, или наоборот: впереди выходной и можно будет отоспаться. А потом – не торопясь, позавтракать, слушая радио. Или принести еду в комнату и включить телевизор...
          Иван и не заметил, как вместо тихо спящего на диване Братана перед глазами его поплыли невесть какие виденья, хотя и куда более приятные. Встряхнувшись, Иван поморгал глазами, наморщил лоб. Глядя на Братана, невольно задумался о том неизвестном и страшном, что ждет их завтра.
          По виду Братана и не скажешь, что он бандит. Может, и с Немал-Человеком так будет? – подумал Иван. Он попробовал представить себе Немал-Человека как простого смертного. Но его воображение отказывалось внимать доводам разума. Немал-Человек вновь представился ему жутким гигантом – вроде чудовищного бабкиного пса. Кем-то вроде боксера тяжеловеса ростом с баскетболиста центрового: полуголым как Арнольд Шварцнеггер и всезнающе ухмыляющимся, как крестный отец мафии в китайском квартале. Иван загрустил. Еще сегодня утром все это казалось ему таким далеким, даже нереальным. Они всего лишь шли по тихим улицам Вязьмы, искали старую бабку, и день был теплый, весенний. Шмат, хоть и таскал с собой сумку, полную оружия, читал обыкновенный детектив, а потом и вовсе уснул в зале ожидания на вокзале. А потом Иван звонил матери с переговорного пункта. И связь была такая хреновая! А потом – девки эти с вином... Да что там говорить, до сих пор всё это было похоже скорее на игру, чем на опасное предприятие. И флюгер этот, и бабки со своими тесьмами да ширинками. Даже угон "Запорожца" – и то казался не преступлением, а всего лишь прикольной забавой.
          А труп в машине? – вспомнил Иван. – А доллары в пачках?
          Вот так наверное оно всё и затягивает, – подумал он. Тут перед глазами у Ивана, как живой, встал чудовищный пес. С оскаленных клыков обильно стекала слюна. Ничего себе игра! Если бы не Шмат с той колбасой, еще неизвестно: сидел бы он сейчас здесь в кресле или лежал на бабкином дворе с перегрызенным горлом. Иван зябко поежился – уж больно натурально представилась ему эта печальная картина.
          Впрочем, пес оказался обычным псом. Может, и завтра так будет? – с надеждой подумал Иван. Зачем им, собственно, пересекаться с этим Немал-Человеком? Им надо только его из дома выманить, забрать девчонку, пока его дома не будет, и уматывать куда подальше. Авось Шмат как-нибудь запутает следы. А с Немал-Человеком этим – пускай Братан потом с ним сам разбирается. Или он с Братаном...
          Богатырски зевнув, Иван тупо уставился на свежепомянутого Братана. Кажется, бандит опять только что куда-то исчезал с его глаз. Иван пошевелил плечами. Подумав, надел лямку от сумки себе на руку. Главное – его из фокуса не терять, – несколько раз повторил сам себе, глядя на Братана.
          А вдруг это ловушка? – снова начал думать Иван. Заманит их Братан, как бабка с тем псом. Шмат, правда, Братана еще тогда – в поезде – раскусил. Еще когда они все в Москву ехали... Иван еще его на смех поднял... А девчонка, наверное, некрасивая...
          Иван зевнул так, что чуть челюсть не свело. От водки тянуло в сон, мысли мешались, диван с бандитом упорно расплывался перед глазами. Надо было кофе выпить, – запоздало подумал Иван.
          Помотав головой, Иван попробовал представить себе, как приедет с деньгами к матери. Углы его губ тронула невольная улыбка. Куплю новый телек, шампанского... Можно будет и батю со Шматом в гости позвать. Столько вместе пережили... А двадцать тысяч за девчонку я Шмату хрен отдам. На троих поделим, по-честному...
          Иван вдруг снова поймал себя на том, что не видит ни Братана, ни дивана, ни даже комнаты, в которой сидит. Встряхнувшись, поднял на подлокотник кресла руку с пистолетом, с неприязнью уставился на Братана. Тот по-прежнему тихо, неподвижно лежал на спине, вытянув руки вдоль тела. Похоже, преспокойно спал.
          Через час Иван уже завидовал Братану черной завистью. Будь его воля, пристрелил бы гада! Он беспрерывно зевал, сжимал зубы, напрягал лоб, но все равно диван с бандитом постоянно расплывался в бесформенное пятно, а сам Иван проваливался невесть куда и наконец ушел из комнаты всерьез и надолго.
          Вместо комнаты с диваном очутился он в коридоре с высокими стенами – такими, что и потолка не видно. Перед ним стоял Немал-Человек с палаческим топором в волосатой руке. Страшный, весь обросший густым, темным волосом, голый, в какой-то серой тряпке на бедрах. Рожа его расплылась в маслянистой ухмылке. Развернуться бы Ивану – и бежать! Да нельзя. То ли Шмат там сзади, то ли батя, то ли мать, то ли девчонка эта... Побежишь – на них убийцу наведешь. Узкие глазки в отечных складках страшно глянули на Ивана, Немал-Человек взмахнул топором. Схватив руки с топором, Иван силится удержать их, не справляется, кричит что было сил, да голоса своего не слышит. Предательски перехватило пересохшее горло...
          Вздрогнув всем телом, Иван ошалело глянул по сторонам. Одна рука его вцепилась в рукоять пистолета, другая – стиснула лямку от сумки. По счастью, палец был не на спусковом крючке. Братан по-прежнему тихо спал на диване. От двери к Ивану шел Шмат. Облизнув сухие губы, Иван смущенно глянул на часы. Действительно, стрелки показывали ровно три. Иван приготовился было к насмешке, а то и к разносу со стороны Шмата, но Шмат, похоже, не заметил, что Иван уснул. Зевнув и пахнув перегаром, он только молча хлопнул Ивана по плечу: вали, мол, теперь моя очередь сторожить. Тяжело поднявшись из кресла, Иван отдал Шмату пистолет и побрел спать.

          – Подъем!
          С потолка ударил яркий свет. Моргая и щурясь, Иван рывком сел на тахте. Глаза резало. Во рту было противно и сухо. И снилась какая-то муть. Казалось, он только-только заснул. Судорожно зевнув, Иван уставился на часы. Так и есть! Скотина Шмат разбудил их на полчаса раньше, чем сказал. Половина пятого, за окном – ночь. Иван хотел уже было наехать на Шмата, но того в комнате не оказалось. Только Сидор Петрович, лупая глазами, сидел на кровати в допотопных семейных трусах.
          Надо кофе напиться, покрепче, – подумал Иван. С беспокойством сунул руку за тахту. Отмычка и флюгер были на месте – там, куда он их и спрятал вчера перед тем, как отрубиться. Достав из-под одеяла меч, Иван сложил диковины в сумку, наскоро оделся, велел бате следить за сумкой, вышел в коридор и заглянул в соседнюю комнату. И вовремя: Братан, под контролем Шмата, тихо говорил по телефону.
          – Они третью бабку нашли. В Вязьме. Час назад приехали. Сейчас спят все... Не могу, защита у них, долго объяснять... Да, утром к вам поедут. Я им сказал, что ваше место занять хочу. Проверили. Двоих в Кунцеве и Ильяса я убрал... Моих – они. Всё, хозяин, – шепнул Братан и положил трубку.
          – Не поверил он тебе, – ухмыльнулся Шмат.
          – Не поверил, – весело глянув на него, согласился Братан. – Но сюда приедет. Меньше чем через час.
          – С чего это ты взял? – поинтересовался Шмат.
          – Интуиция, – улыбнулся Братан.
          Шмат Разум кивнул. Немал-Человек знает про флюгер. Немал-Человек знает про третью бабку, – думал он. – Если бы мы были уверены в своем оружии, мы бы нагрянули к нему без предупреждения. Если Иван-Братан ему изменил и действует по нашей указке, то наш звонок говорит Немал-Человеку о том, что мы в своем оружии не уверены. Не хотим сойтись с ним лицом к лицу, хотим выманить его из его логова, чтобы забрать девчонку в его отсутствие. Тогда для него это шанс покончить с нами, пока мы не раздобыли чего-нибудь еще ему на погибель. Но Немал-Человек не может определить, где мы, пока у Ивана на голове повязка от Вороньего глаза.
          В то же время он понимает: мы не хотим медлить с девчонкой и если убедимся, что он покинул свой дом, то обязательно нагрянем к нему, пока его нет. Единственная возможность покончить с нами – ловить на девчонку. Для этого ему надо покинуть дом, а девчонку наоборот – оставить в доме. И неожиданно вернуться.
          Убедиться, что он покинул свой дом, а девчонка – осталась в доме, мы сможем при помощи флюгера, – так он думает. Но потом, в суматохе, нам будет не до того, чтобы определять его местоположение. Вот тут-то он и вернется.
          А если Иван-Братан остался ему верен? Тогда Немал-Человеку тем более надо покинуть свой дом и ехать сюда – по только что указанному Братаном адресу. Он наверняка проверит адрес по номеру телефона, который только что засек.
          Он покинет свое логово в любом случае, – решил Шмат Разум. – Вопрос в том – надолго ли? Поедет он сюда или устроит засаду? На самом-то деле мы хрен определим, где он находится. Пробовали уже в Вязьме. Слишком он нам желанный – Немал-Человек, – чтобы флюгер на него указал. Но логово он покинет. Он слишком долго ждал сведения о нас. Перед рассветом даже Немал-Человека тупеет. Он изберет самый простой вариант – поступит вопреки очевидности. А очевидность ясно говорит ему: сиди в своем логове, охраняй источник своей силы, прикрывайся девчонкой, пассивно жди прихода врагов. Но быть пассивным – не в натуре Немал-Человека.
          Всё это Шмат Разум продумал заранее. Теперь проверил свои догадки по реакции Братана. С интуицией у сученка все в порядке, – констатировал Шмат. – Но про то, что его бывший хозяин сюда пожалует, он зря сказал. Щенок еще – не чует, где надо остановиться.
          Пришла пора действовать.
          – По коням, мужики! Через пять минут тачка придет, – громко скомандовал Шмат застывшему в дверях комнаты Ивану.
          – Какая еще тачка? – Иван ничего не понимал.
          – Я такси вызвал. До Домодедова, – захохотал Шмат. – С ветерком в логово помчимся.
          – До Домодедово? Это где аэропорт? – наморщил лоб Иван.
          – Ага, – ухмыльнулся Шмат. Он и не думал разубеждать Ивана. – Тебе отлить надо? Давай, быстро. И деда пошевели!
          – Где мой ствол? – не двинувшись с места, хмуро спросил Иван.
          – Когда это он твоим стал? – удивился Шмат.
          Достав пистолет, он протянул его Братану.
          – У хозяина ствол. Теперь он в нас палить не станет, – ухмыльнулся Шмат. – Пока что.
          Проверив пистолет, Братан привычно вложил его в кобуру.
          – Дай и мне ствол, – потребовал Иван.
          – Нету, – развел руками Шмат. – Кончились. Могу гранату дать.
          Матернувшись, Иван ушел.
          – Снимаемся, батя, – хмуро бросил он Сидору Петровичу.
          Взяв сумку, поперся с ней в туалет. Про кофе уже позабылось. Через дверь услышал телефонный звонок и вслед неразборчивый голос Шмата.
          Едва Иван вышел, пропустив в туалет ожидавшего в коридоре Сидора Петровича, как из комнаты показались Шмат Разум с Братаном.
          – В темпе, Иван, тачка подана, – с ходу напустился на него Шмат.
          – Дед, давай быстрее там! – саданул он кулаком в дверь туалета.
          Не заходя в ванную, Иван, ворча, последовал за ними в прихожую. К тому времени, как в туалете зашумела вода и появился Сидор Петрович, все трое успели обуться, одеться. Шмат Разум уже щелкнул дверным замком, как вдруг Иван вспомнил: – жив-трава! Бросив через плечо: – Обождите, – он решительно направился в ванную.
          – Ты куда? – попытался остановить его Шмат.
          – Зубы почистить, – огрызнулся Иван.
          Запершись в ванной, он вытряхнул из пластикового стакана зубные щетки, достал из-за пазухи бабкин мешочек, развязал шнурок. Прикинув сколько брать, взял двумя пальцами поболе, чем показала бабка. Темно-серая масса хоть и была вязкой, но к пальцам не липла. Налив в стакан немного воды, Иван помешал в нем рукояткой своей зубной щетки. Вязкая масса легко растворилась в темно-серый бульон. Подумав, Иван долил воды побольше, бульон стал посветлее. Вздохнув, Иван одним духом выпил жидкость. Вкус у нее был необычный, но ничего – пожалуй, даже приятный.
          Сполоснув стакан, Иван вытер руки, аккуратно завязал мешочек, спрятал на груди. Подождут, – решил он. Умывшись холодной водой, Иван, не вытираясь, взял зубную щетку, обильно выдавил пасту и почистил зубы. Он с удивлением чувствовал, как тело его наливается неожиданной, основательной силой. Промокнув лицо полотенцем, Иван внимательно посмотрел на себя в зеркало. Вроде ничего особенного – каким он был, таким и остался. Тщательно повязав тесьму, Иван вышел из ванной.
          Трое ждали его на лестничной площадке. Шмат тихо ругался, Братан держал лифт. Смачно пройдясь насчет Ивана, Шмат быстро запер дверь. Поехали.
          – Значит так, – инструктировал Шмат Разум Ивана и Сидора Петровича под заунывное пение лифта. – Ты, Иван, сейчас выйдешь к тачке с дедом. Отвлеки водилу, заслони подъезд своей статью. Скажи ему, мол, вдвоем едете.
          Иван не понял, зачем все это, но согласно кивнул. Глянул на батю – не возражай, мол.
          На первом этаже Шмат Разум кивком головы отправил их вперед, сам же с Братаном отступил к стенам подъезда – по разные стороны от входной двери.
          Машина уже ждала у подъезда. Открыв переднюю дверцу, Иван наклонился к салону, ненароком оттопырив куртку и выдвинув вбок сумку, но садиться не спешил.
          – Нас ждете? – спросил он.
          – Вы вызывали в Домодедово? – удивившись такому вопросу, спросил таксист.
          – Мы, – прогудел Иван.
          – Садись, батя, – неторопливо повернулся он к Сидору Петровичу.
          Сидор Петрович не разобрался с замком. Потянувшись, водитель открыл ему дверцу. Когда таксист привычно выпрямился за рулем, из приоткрытого окна в висок ему ткнулся ствол автомата.
          – Тихо и без глупостей, – веско сказал Шмат.
          Шофер застыл, челюсть его задергалась.
          – Тебя как звать? – уже помягче спросил Шмат.
          – Гр-Григ-орий.
          Таксисту было лет сорок. Спокойный, крупный брюнет, наверняка семейный.
          – Ты, Григорий, не подумай чего, – рассудительно сказал Шмат Разум. – Если будешь все делать, как мы тебе скажем, мы тебе ничего плохого не сделаем. Отвезешь нас, даже ближе, чем до Домодедова. А мы тебе хорошие чаевые заплатим. Ты человек как, семейный?
          Таксист слабо кивнул.
          – Ну вот видишь, – обрадовался Шмат. – Купишь потом подарки детишкам. Так что ты не дури, брат Григорий.
          Тут с другой стороны в бок таксисту ткнулся еще один ствол. Это Братан занял место на переднем сиденье. Автомат из окна исчез. Шмат втиснулся на заднее сидение, хлопнула дверца.
          – Давай, братуха, – Шмат коснулся автоматом затылка таксиста. – С крейсерской скоростью, а то мы опаздываем. Куда ехать, он тебе скажет, – протянув руку, Шмат хлопнул по плечу Братана.
          Братан уже спрятал свой пистолет и на фамильярность Шмата ничуть не обиделся.
          – Езжай пока прямо, – кивнул он таксисту.
          Направляемое Братаном такси помчалось по пустой предутренней Москве.
          Когда проехали кольцевую, Иван почувствовал, что Братан нервничает. Теперь из всех сидящих в салоне, кажется, один Шмат чувствовал себя как ни в чем не бывало.
          Да, будет дело, – подумал Иван. – Взять, что ли, у Шмата гранату?
          Словно почувствовав направленные на него мысли, Шмат Разум сделал Ивану знак наклониться и шепнул на ухо:
          – Проверь-ка, Иван.
          О чем речь, Иван понял сразу. Пряча руки за спинку сидения, достал флюгерок, стал думать о девушке. Ехали примерно туда, куда указала стрелка. Хотя, что толку от такой точности? Но Шмата проверка, похоже, удовлетворила.
          Минут через десять Братан приказал Григорию свернуть в лес. Вскоре они остановились на какой-то прогалине. Занимался серый рассвет.
          – Глуши движок. Выходи, – скомандовал Братан таксисту.
          Все вышли из машины. Иван с удовольствием расправил плечи. Шмат Разум повесил на одно плечо сумку, на другое – автомат.
          – Ну что, прикончим его? – кивнул на таксиста Братан.
          Водитель стоял ссутулившись, опустив вдоль тела большие руки. В глазах его были смертельный страх и тоска. Иван его понимал: один, ранним утром, в лесу, среди вооруженных бандитов.
          – Попробуй только, – шагнув к Братану, ответил он вместо Шмата.
          – Кончать мы не договаривались, Братан, – подняв ствол автомата, поддержал друга Шмат Разум.
          – Дело ваше, – пожав плечами, улыбнулся Братан. – Только если его отпустить, он сюда ментов приведет. Зачем нам лишний фактор?
          – Я ничего не скажу, – хрипло взмолился таксист.
          – Заливает, – уверенно качнул головой Братан.
          – Мы тебя, Григорий, свяжем, – порешил Шмат Разум.
          Против такого решения Братан возражать не стал. Приказав водителю прислониться спиной к дереву и завести руки за ствол, Шмат ловко стянул ему кисти шнуром Братана. Потом достал две стодолларовых бумажки, показал их таксисту и сунул ему в карман:
          – Твой гонорар, Григорий.
          – Ты, Григорий, не дергайся, – ухмыльнувшись, посоветовал он таксисту. – Если руки затекут, плечами пошевели или вокруг дерева подвигайся. Кричать не надо, тут кругом одни бандиты живут. Давай телефон таксопарка. Мы как с делами управимся, так сразу им и позвоним. Чтобы они за тобой машину прислали.
          Бедный таксист трясущимися губами назвал номер. Шмат записал его карандашиком в свой бумажный блокнот – тот самый, на обложке которого все еще красовался автограф Братана.
          – Время, мужики, – поторопил их Братан.
          Пошли за Братаном через лес. Совершенно неожиданно вдруг начали пробовать голоса первые птицы. Иван полной грудью вдыхал дивный утренний воздух, но мысли его вновь и вновь возвращались к неповинному таксисту. Быть может, мысли Ивана бежали от того, что ждет его впереди?
          – Не горюй, Иван, – улучив момент, шепнул ему на ухо Шмат Разум. – Это только ради тачки. Может еще понадобиться. Место я запомнил.
          Иван машинально кивнул.
          Через несколько минут они вышли к высокой – метра три – бетонной стене.
          – Здесь, – кивнул Шмату Братан.
          Они, видно, пока я спал, целый план разработали, – подумал Иван.
          – Так, дед, слушай диспозицию, – повернулся Шмат к своему воинству. – Твое дело от пуль прятаться.
          – Ты тоже вперед не лезь, за нами держись, – посмотрел он на Ивана. – На вот тебе. Только не стреляй, еще попадешь в кого-нибудь.
          Достав из сумки пистолет, Шмат Разум стал показывать Ивану, как им пользоваться.
          – Да знаю я, – отмахнулся от его пояснений Иван. Вот зараза, а говорил, что только гранаты есть, – подумал он.
          – Держи пока машинку, – Шмат отдал Ивану и автомат.
          – Давайте, мужики, залегайте, – кивнул он на ложбинку под деревьями, к которой уже отошел Братан.
          – Ваня, он что, взрывать будет? – когда они уже залегли, тронул Ивана за руку любознательный Сидор Петрович.
          – Тише ты, – шикнул на него Иван. – Башку пригни.
          Поставив сумку на землю, Шмат Разум копался у основания стены, заслонив спиной свои действия от зрителей. Но динамитные шашки Иван заметить успел. Замерев на секунду, Шмат вдруг рванул обратно.
          – Пригни головы, братки! – весело рявкнул он, сваливаясь в ложбину рядом с Иваном.
          В следующую секунду раздался оглушительный взрыв. Сверху посыпалась какая-то мелочь, сучки, комочки земли. Иван поднял голову. В стене зияла дыра с неровными краями.
          – Пошли, – сухо скомандовал Братан.
          Вскочив, он побежал вперед, Шмат и остальные бросились за ним.
          Дальнейшее пронеслось перед Иваном как нереальная смесь российского кинобоевика с российской же кинокомедией. Черты последней придавало действию наличие Сидора Петровича. Но Ивану быстро стало не до смеха.
          Сперва они бежали по обширной территории подмосковного имения к большому трехэтажному дому, и Сидор Петрович не отставал. Потом серая тишина рассвета взорвалась автоматными очередями, замелькали бандиты. Иван с батей дружно запахали носом в землю, но тут стрельба снова стихла. Стоило Братану со Шматом убить двух-трех охранников, как остальная светлая гвардия, смекнув, с кем имеет дело, куда-то исчезла. Вскочив, Иван бросился вдогонку за Шматом, Сидор Петрович – за ним.
          Нападавшие без потерь ворвались в дом через боковой вход, пробежали пустым коридором, но у лестницы на второй этаж их встретила автоматная очередь, едва не скосившая Братана со Шматом. Шарахнувшись за угол, Братан налетел спиной на Ивана. Тот едва успел испугаться за Шмата, как наверху вдруг рвануло. Это Шмат умудрился перекатиться через открытое пространство и, распластавшись у стены под лестницей, швырнул наверх гранату.
          Едва наверху рвануло, Братан ринулся вверх по лестнице. Раздалась автоматная очередь, пара выстрелов и все стихло. Взбежав наверх вслед за Шматом, Иван увидел Братана, стоявшего над телом седого дядьки. Из-под тела вытекала ярко-алая кровь, в голове мертвого была отвратительная дыра. Иван отвернулся.
          – Фрол, сука. Слуга его, – зловеще сверкнул глазами Братан. – Если бы его осколки не посекли, достал бы меня. Странно, что он здесь.
          – Где кабинет? – отрывисто спросил Шмат.
          Братан кивнул на высокие дубовые двери, ободранные осколками. Шмат дал очередь по замку и ударом ноги распахнул двери, отпрянув за косяк.
          – Ты, Иван, вкатись и пали, если что, – посоветовал он Ивану.
          – Да не умею я, – ответил Иван.
          Иван уже привык, что первыми всюду идут Шмат с Братаном. Но показать слабину на глазах у Братана не захотел. Припомнив скорее кино, чем армию, Иван шагнул внутрь, огибая дверной косяк и вытянув вперед руку с пистолетом. Но кабинет был пуст.
          – Тут никого! – не оборачиваясь, крикнул он.
          Шмат Разум и Сидор Петрович вошли следом за ним. Шмат кивнул Ивану, чтобы проверил – нет ли кого за дверной створкой, сам проверил другую, после чего прикрыл двери и застыл: скорее принюхиваясь, чем осматриваясь, водя головой по сторонам. Сидор Петрович же как вошел, так и стоял, глядя перед собой остановившимися глазами. Верно, был не в себе от быстрого бега и кровавых событий. Братан исчез.
          Несмотря на грозившую со всех сторон опасность, Иван с невольным интересом осматривал кабинет всесильного Немал-Человека. Ничего себе кабинет – целый зал! Взгляд Ивана задержался на высоком камине. В камине виднелась зола. Но тут Шмат хлопнул его по плечу и ткнул пальцем в одну из больших фотографий, украшавших стену кабинета. Фотография эта висела как раз на уровне глаз среднего человека и, казалось, уводила зрителя в пустынные, безжизненные холмы, в безлюдную даль, а рядом с фотографией на стене была пустая полка – словно символ мистической бесконечности бескрайней Азии.
          – Там у него сейф! – уверенно сказал Шмат.
          Иван, как завороженный, смотрел на необычную фотографию. Глянув на Ивана, Шмат фыркнул, подбежал к стене, пошарил по ней рядом с фотографией, и рамка с фотографией вдруг откинулась вбок, как дверца. А за ней открылась настоящая дверца в стене.
          – Действуй, Иван, – скомандовал Шмат.
          Но подгонять Ивана уже не было нужды. Подойдя к дверце в стене, он поставил сумку на пол, сунул пистолет в карман, достал "Вертен мост" и надел слухало. Все звуки тут же исчезли. Иван сдвинул одно из утолщений.
          – Где Братан? – склонившись к замку и вставляя в отверстие для ключа отмычку, не оглядываясь, спросил он у Шмата.
          – А шут его знает, – хрипло ответил Шмат. – Я пока за девчонкой. Раз цепной пес здесь, значит она где-то рядом.
          Иван хотел было остановить Шмата – страшно было оставить спину неприкрытой, – но тут отмычка села в гнездо. Иван попробовал повернуть ее и вдруг ощутил удивительную волшебную свободу. Его пальцы будто чувствовали, как отмычка находит и цепляет хитроумные выступы и зубчики замка. Замок мягко открылся. За дверцей оказался массивный, матово блестящий сейф с отверстием для ключа и наборным диском.
          – Порядок, – вздрогнув, услышал Иван у самого уха голос Шмата. То ли он так увлекся работой, то ли Шмат умудрился подойти бесшумно.
          – Здесь она, в соседней комнате, – кивнул Шмат на приоткрытую дверь в стене.
          Иван удивился, что прежде не заметил эту дверь. Видно, она тоже была потайной и сливалась с обшивкой кабинета.
          – Спит, родимая, – пояснил Шмат. – Вкололи ей что-то, из пушки не разбудишь.
          – Наркотики? – испугался Иван.
          – Ну да, станет он на нее наркотики тратить! – ухмыльнулся Шмат. – Снотворное. До завтра проспится. Ну как ты тут?
          – Разбираюсь, – кивнул Иван на сейф.
          – Ладно, я пока на разведку, – хлопнул его по плечу Шмат.
          До Ивана не сразу дошло, что Шмат опять его покидает. А когда он резко обернулся, чтобы удержать друга, тот уже исчез за дверью, оставив ее открытой. Иван скользнул взглядом по простору кабинета. Мелькнула было мысль отдать пистолет бате – чтобы прикрывал ему спину от Братана. Но, глянув на Сидора Петровича, Иван передумал: еще чего доброго вместо бандита Шмата застрелит.
          – Следи за дверью, – приказал он бате и решительно повернулся к сейфу.
          Подвинул на место слухало. В наступившей тишине спине сразу стало неуютно. Казалось, он провалился в какое-то пустое пространство, и коварный Братан уже целится в него – сразу с нескольких сторон. Иван попробовал сосредоточиться на деле, стало полегче.
          Сначала круг, – вспомнил он наставление бабки. Сообразил, что черный диск слухала надо приложить к двери сейфа рядом с наборным диском – вроде стетоскопа к груди человека.
          – Чипик цифру лови, слухало – говори, – на полном серьезе тихо сказал Иван, удивившись, что слышит свой голос.
          Собственный голос слышался ему как будто с расстояния в несколько метров и от этого казался немного чужим – будто Иван не сам говорит, а слушает запись своего голоса на диктофоне.
          Произнеся заклинание, Иван начал медленно поворачивать наборный диск, глядя на изображенный над ним сверху на двери сейфа коготь-указатель. Его опять охватило чувство удивительной свободы. Казалось, он слышит едва уловимые шумы электронно-механического организма наборного диска. Вдруг он уловил явственный щелчок. Под когтем стояла четверка.
          На какое-то время Иван забыл и о Шмате с батей, и о пленнице, и о Братане, и даже о страшном Немал-Человеке. Такой кайф был неторопливо поворачивать диск сейфа и – щелчок за щелчком – воспроизводить тайную комбинацию шифра.
          Наконец он закончил. Вынув из ушей утолщения, Иван услышал рядом чье-то сопение, показавшееся ему таким громким, что Иван невольно отпрянул от неожиданности. Это Сидор Петрович бросил свой пост и с любопытством глядел на диковинную работу Ивана. Иван облегченно вздохнул. Они по-прежнему были в кабинете одни.
          – Ну ты даешь, батя. Так и кондратия схватить можно, – сказал Иван.
          Сидор Петрович смутился. Вспомнил, что Иван велел ему за дверью смотреть.
          – Иди лучше за девчонкой пригляди, – кивнул Иван бате на дверь в стене. Ему почему-то не хотелось, чтобы Сидор Петрович увидел содержимое сейфа. Да и толку с него в кабинете. Еще под пулю попадет.
          Сидор Петрович послушно направился к двери.
          – Ты, Ваня, крикни, если что, – оглянувшись, сказал он с сожалением.
          – Ладно. Ты там возле девчонки стой, охраняй ее, – дал ему для верности более четкое задание Иван.
          Подождав, пока батя выйдет в соседнюю комнату, Иван вставил в замочную скважину отмычку, легко повернул ее и взялся за основательную стальную ручку. Дверь сейфа тяжело, бесшумно открылась. Иван увидел старинный железный кувшин с длинным тонким горлышком, железную чашу с крышкой и рядом с ней – на мягкой плоской подушечке – древний, потемневший от времени шприц и необычную иглу к нему: похоже, серебряную и тоже явно старинную. Шприц и игла очень удивили Ивана. Разве в старину были шприцы? – попытался он оживить скудные школьные познания. Так и не вспомнив (да и проходили ли они это вообще?), Иван протянул руку и достал из сейфа кувшин.
          В кувшине оказалась зеленоватая жидкость с сильным, одуряющим запахом. Так это и есть его сила? – поморщился Иван. – Наверное, этот Немал-Человек и вправду наркоман, а без этой дури у него ломка начнется. Наверное, магическая какая-нибудь дурь, раз ее таким шприцем с серебряной иглой надо колоть.
          Переправив содержимое сейфа на полку и убедившись, что чаша с крышкой пуста, Иван первым делом с сожалением раздавил каблуком антикварный шприц. Жидкость из кувшина, не придумав ничего лучшего, вылил в камин, перемешал ее кочергой с золой. Кувшин стало и вовсе жаль – красивая вещь, в музей бы ее. Но кто ее знает, эту магию... Вздохнув, Иван ударил кувшин кочергой. Кувшин сплющился и лопнул – в боку его образовалась узкая щель с рваными краями.
          Иван взял иглу. Его как-то сразу, само собой потянуло ее сломать. Вспомнилась, видать, давняя детская сказка. Но и игла была красивая, Иван невольно засмотрелся на удивительную старинную вещь.
          Вдруг за дверью раздалась автоматная очередь, защелкали выстрелы, бухнул взрыв. Опомнившись, Иван поскорей зажал иглу пальцами, стал ломать. Игла гнулась, но не ломалась.
          Увлекшись неподатливой иглой, Иван перестал следить за дверью. Неожиданно он почувствовал на себе чей-то взгляд. Холодея внутри, вскинул голову. В дверях стоял коренастый, наголо обритый мужчина в синем костюме.
          В тот же миг игла сломалась, и руки Ивана разошлись – каждая со своей половинкой.
          Мужчина в дверях страшно зарычал. Пораженный непоправимым, взгляд его застыл, прикованный к пальцам Ивана, глаза налились кровью. Иван вдруг понял, что это и есть Немал-Человек. Отшвырнув кусочки иглы, он выхватил пистолет и навел на мужчину. Но тот, видно, был в полном шоке. Он даже не шелохнулся. И смотреть продолжал туда, где еще несколько секунд назад были руки Ивана, сжимавшие серебряную иглу. У боковой двери застыл Сидор Петрович.
          Иван не мог выстрелить. Хоть и погань, а живой человек. Мысль его мучительно работала. Между тем Немал-Человек начал приходить в себя, глаза его поднялись к глазам Ивана.
          – Это хорошо, что сам пришел. Здесь и останешься, молокосос, – медленно сказал он тяжелым голосом, от которого внутри у Ивана сразу повисла тянущая пустота.
          Не опуская пистолета, Иван двинулся к сумке, оставшейся у сейфа.
          – Что же ты, пацан, в свою игрушку вцепился? Мечи найдутся, – презрительно сказал Владисил Борисыч. Он уже овладел собой, хотя черная ярость от потери туманила голову. Но пока что вся его сила – при нем.
          Проследив за взглядом Немал-Человека, Иван увидел на противоположной сейфу стене несколько узких азиатских мечей, на которые прежде не обратил внимания.
          Стреляй, идиот, – сказал ему внутренний голос.
          Немал-Человек не спеша направился к мечам. Иван ускорил шаг.
          – Сначала я тебе левую руку отсеку. Потом правую, – размеренно говорил Немал-Человек. – Потом голову с плеч сниму. А что останется, черным крысам брошу.
          Вот и сумка! Иван поспешно достал меч.
          – Ого, – усмехнулся Немал-Человек.
          Демонстративно повернувшись к Ивану спиной, он выбрал два меча – подлиннее и покороче, в каждую руку. Воспользовавшись этим, Иван бросил пистолет, вытащил меч из ножен, неловко, перекладывая меч из руки в руку, скинул куртку.
          Развернувшись с мечами в руках, Немал-Человек неторопливо пошел к Ивану. Шагнул вперед и Иван, подняв меч. Усмехнувшись, Немал-Человек сделал ряд мгновенных движений. Перед Иваном возникла бесшумная стальная круговерть.
          Мечи снова застыли в руках Немал-Человека.
          Стрелять надо было, – мелькнуло в голове Ивана.
          Иван тоже махнул мечом для пробы. Меч с неожиданной легкостью рассек воздух. Иван приободрился.
          Противники остановились в нескольких метрах друг от друга, лицом к лицу. Вместо усмешки в глазах Немал-Человека застыла теперь лютая ярость. Внезапно он издал такой жуткий вопль, что снаружи разом стихла пальба. Иван невольно отшатнулся, и тут Немал-Человек кинулся на него, страшно завертев обоими мечами.
          Иван вдруг разозлился до беспамятства и, заорав не хуже врага, что есть силы махнул мечом.
          Пронзителен был звук встретившейся стали. Противники отскочили друг от друга, и Иван с удивлением понял, что все еще жив, а у мужика в синем костюме один из мечей перерублен, и только обломок остался в руке.
          Отшвырнув обломок, Немал-Человек взял другой меч обеими руками, подняв его над головой. Иван тоже отвел руку с мечом в замахе.
          Закричав страшнее прежнего, Немал-Человек ринулся на Ивана. Но тому было уже не впервой. С ответным криком обрушил он свой удар и на миг, с непередаваемым восторгом, почувствовал, как его меч прошел сквозь враждебную сталь. Вслед за звонким свистом раздался иной звук, и вдруг Иван с ужасом увидел, как голова врага, отделившись от тела, полетела, поворачиваясь и отблескивая бритой макушкой, с глухим стуком ударилась об пол, подскочила, покатилась, как футбольный мяч, и замерла на медвежьей шкуре возле камина. Фонтанчиком брызнула кровь.
          Мать честная! – изумленно подумал Иван.
          Обезглавленное тело в синем костюме глухо шмякнулось об пол. Руки-ноги подергались, и оно застыло, заливая пол густо-алой кровью.
          Ну и кровищи, – завороженно глядел на жуткое зрелище Иван. – И как это некоторые в медики идут?
          Он вдруг почувствовал какую-то горячую влагу у себя на груди. Поглядев вниз, увидел, что его рубашка вспорота слева, ближе к боку, и на нее сочится кровь. Это срезанный кладенцом меч противника по инерции достал Ивана.
          А ведь он меня чуть не убил, – попятившись, сообразил Иван.
          С трудом разжав пальцы, он переложил меч в левую руку и дотронулся до раны, но только вымазался в кровь. Вытер пальцы о рубаху. Ерунда, царапина. Даже не болит.
          Подняв голову, Иван с удивлением увидел, как Сидор Петрович пересек комнату и злобно пнул поверженного врага.
          – Супостат! Супостат! – крикнул он.
          Потом побежал к Ивану.
          Снаружи было удивительно тихо.
          – Ваня, сынок, он тебя ранил?
          Всплеснув руками, Сидор Петрович заглянул Ивану в глаза, заохал и, сбросив пиджак, стал снимать свою фланелевую рубашку.
          – Ты чего, батя? – удивился Иван.
          – Кровь, Ваня. Остановить надо.
          Иван засмеялся, потом неудержимо захохотал. Опешивший Сидор Петрович так и застыл в наполовину расстегнутой рубашке.
          – Ерунда это, батя, царапина, – справившись с собой, сказал Иван. – Ну и вид у тебя, батя!
          – Дурак ты! – в сердцах выкрикнул Сидор Петрович. – Я думал, он тебя зарубит! Как бросился. Хотел к тебе побежать, да ноги отнялись.
          – Спасибо, батя, – растрогался Иван.
          В сторону Немал-Человека он старался больше не смотреть.
          – Ты, батя, поищи какое-нибудь белье – рану перевязать. Может, в той комнате есть? – кивнул Иван на дверь в стене.
          – Ага, Ваня, я сейчас, – метнулся обратно к двери Сидор Петрович.
          Где Шмат-то? – подумал Иван. – Может, подстрелили? А Братан этот? Увижу – зарублю.
          Иван обратил внимание, что меч-кладенец в крови. Подойдя к какому-то дивану, вытер его об обивку. Положив меч, сбросил испорченную рубашку, поморщившись, стянул майку, заметил мешочек с чудо травой. Поскорей сняв его – пока батя не вернулся, – зажал в руке, потом, сообразив, осторожно запрятал в карман джинсов.
          Прибежал Сидор Петрович с несколькими простынями. При взгляде на рану, глаза его в страхе расширились.
          – Может, еще надо, Ваня? – застыл он с белым ворохом в руках. – Там это, много в шкафу.
          – Не надо. Клади сюда. Держи вот так, – показывал ему, что делать, Иван.
          Взяв меч, он отрезал полосу материи, потом еще одну.
          – Хватит.
          Иван связал две полосы в длинный широкий бинт. Отрезав еще кусок материи, сделал из него плоскую подушечку, приложил к ране.
          – Перевязать сможешь? – кивнул бате на заготовленный бинт.
          – Смогу, Ваня, – засуетился Сидор Петрович.
          Прижав конец бинта поверх подушечки, Иван поднял руку:
          – Давай, батя, потуже.
          Сидор Петрович проворно забегал вокруг него. Иван невольно прыснул.
          – Ты через шею зацепи, чтобы лучше держалось, – посоветовал он.
          В раскрытую дверь кабинета осторожно заглянул перепачканный Шмат. Глаза его сверкали. Увидев обезглавленный труп, посмотрел на Ивана, хрипло спросил:
          – Неужто убил?
          – Да, вроде, – отозвался Иван.
          Неожиданно развернувшись, Шмат снова куда-то умчался. Вслед – похоже, снизу – донесся его торжествующий крик:
          – Все, братва, хана вашему хозяину!
          Вернувшись в кабинет, Шмат Разум подошел к обезглавленному телу. Судорожно сомкнутые побелевшие руки мертвого все еще сжимали остаток меча. Удовлетворенно поглядев на омерзительное зрелище, Шмат направился к голове. Ноздри его вздрагивали от запаха крови. Только окончательно убедившись, что Немал-Человек повержен, Шмат подошел к Ивану и Сидору Петровичу.
          – Я тебя прикрывал, – сказал он Ивану. – Заградительный огонь вел. Сильно он тебя?
          – Ерунда, царапина, – не глядя на Шмата, ответил Иван.
          – Ничего, до свадьбы заживет, – обнадежил его Шмат.
          Он еще раз оглянулся на место побоища. Блестя глазами, облизнул сухие губы.
          – Фух, – выдохнул, мотнув лобастой головой.
          – Где Братан? – спросил Иван.
          – Исчез куда-то, – пожал плечами Шмат. – Он со мной на пару стрелял, по своим. Мы, как Немал-Человек со своей бандой нагрянул, людей его от дома отсекли. Один хозяин и прорвался. Видать, с полдороги назад в свое логово повернул.
          Замолчав, Шмат снова покосился на тело убитого.
          – А сейчас там как? – кивнул Иван вовне дома. После того, как он убил Немал-Человека, ему, признаться, море было по колено. Вот только коварного Братана еще опасался.
          – Да попрятались все, как у вас тут началось, – внимательно посмотрел на Ивана Шмат Разум. – Теперь-то прорвемся.
          – Ладно. Принесите-ка мне всё, – качнул Иван головой в сторону сумки.
          – Давай, дед, сходи, я пока за дверью послежу, – кивнул Шмат Сидору Петровичу.
          Недовольно глянув на Шмата, Сидор Петрович пошел за брошенными Иваном вещами.
          – Ну как дед, не мешал? – не без смущения ухмыльнулся Шмат.
          – Помог, – отрезал Иван.
          Вернулся Сидор Петрович с сумкой, курткой, ножнами и пистолетом. Первым делом Иван надел куртку.
          – Отвернись-ка, батя, – попросил он Сидора Петровича, помня бабушкино напутствие.
          Быстро надев на шею мешочек с чудо-травой, Иван доверху застегнул куртку. Так и бинтов не было видно.
          – Всё, батя, можешь повернуться. Спасибо, – поблагодарил он старика.
          Заново уложив чудесные вещи в сумку, Иван сунул пистолет в карман и направился к двери в стене. Сидор Петрович поспешил за ним. Пошел следом и Шмат, но на пороге потайной комнаты остановился, контролируя вход в кабинет.
          Соседняя комната, похоже, была спальней Немал-Человека. Во всяком случае, единственным предметом мебели в ней было огромное ложе. Просторная комната, хотя и гораздо меньше кабинета, с такими же обшитыми деревом стенами, но более светлого тона. Иван, еще в кабинете удивившийся отсутствию окон, вдруг догадался: отдельные прямоугольники обшивки на стенах, наверное, как раз и скрывают окна. И стенные шкафы. Один из таких шкафов – полный постельного белья – был раскрыт. (И как его Сидор Петрович нашел!). Но всё это так – мелькнуло сбоку. Потому что, идя к постели, Иван наконец-то смотрел на девушку, ради которой столько всего пережито.
          Сказать, что Иван был изумлен – ничего не сказать! Потому что девушка, тихо лежавшая на тонком нежно-розовом покрывале, не имела ничего общего с фотографией в газете. Иван даже засомневался, она ли это?
          Она-она, кому же еще быть, как не ей, – уверил его внутренний голос.
          Девушка была в джинсах и светло-голубом джемпере с длинными рукавами. Одна нога ее была слегка согнута в колене, руки – расслабленно вытянуты вдоль тела. С первого взгляда она показалась Ивану неожиданно маленькой и беззащитной, но это была иллюзия, вызванная контрастом пленницы с огромной кроватью. Подойдя ближе, Иван убедился, что рост у девушки обычный – средний.
          Девушка казалась совсем юной, лицо ее с безмятежно закрытыми глазами было удивительно красиво. И хотя глаза ее были закрыты, Иван как-то сразу понял, что они у нее чудесные и добрые. Распущенные густые светло-русые волосы обрамляли ее лицо, как солнечный свет.
          Алена, – неожиданно для самого себя с нежностью произнес внутри Иван. Да что там говорить! Он с первого взгляда влюбился в похищенную девушку.
          Повинуясь безотчетному порыву, Иван наклонился и поцеловал девушку в мягкие, теплые губы. Но она спала слишком крепко и никак не отреагировала на прикосновение.
          И хорошо, что не проснулась! – спохватился Иван. – А то вид у меня наверняка тот еще.
          Он смущенно оглянулся на своих товарищей. Сидор Петрович деликатно отвернулся, стоя в сторонке, но губы его почему-то были плотно сжаты и даже подрагивали. Шмат же, на удивление, не ухмылялся, а так – поглядывал на них одним глазом, следя другим глазом за подходами к спальне.
          – Шмат, а с ней все в порядке? – робко спросил у друга Иван.
          – В порядке. Спит просто, – тут же ухмыльнулся Шмат Разум, разом став самим собой.
          – Э-э, – прищурился он на Ивана. – Да ты, парень, уж не врюхался ли?
          Иван так глянул на Шмата, что тот сразу заткнулся.
          – Как думаешь, она скоро проснется? – спросил Иван уже совсем другим тоном.
          – А я почем знаю? – осклабился Шмат. – Завтра к утру, наверное, не раньше.
          – Ладно... – Иван невольно снова засмотрелся на девушку. Но надо было действовать.
          – Как уходить будем? – решительно вскинув голову, обернулся он к Шмату.
          – Да тут их машины во дворе стоят, – беспечно ответил Шмат. – Прорвемся.
          – Тогда пошли.
          Перекинув ремень сумки наискось через голову, Иван сдвинул сумку на спину и легко подхватил спящую девушку на руки. Это хорошо, что ты спишь, – подумал он, вспомнив о жуткой картине в кабинете, о безобразно развороченном трупе старика слуги на лестничной площадке за дубовыми дверями.
          Первым шел Шмат Разум с автоматом наизготовку, за ним – Иван с девушкой на руках, в арьергарде – Сидор Петрович. Дом, похоже, был пуст. Спустившись на первый этаж, они на этот раз двинулись к главному входу. Шмат Разум уверенно пересек большой холл, сторожко скользнул в прихожую, выглянул в распахнутые двери. За ними – на парковке – действительно стояли вразнобой несколько иномарок.
          – Обождите, – коротко бросил Шмат своим спутникам.
          Вынырнув наружу, он, пригибаясь, перебежал к ближайшей машине – сделанному на заказ черному "Мерседесу" самого Владисила Борисыча – бывшего хозяина Светлого братства.
          Иван повернулся лицом к стене прихожей, прикрыв Алену своей широкой спиной. Озираясь и стараясь прикрыть Ваню со стороны дома, рядом встал Сидор Петрович. Опасность еще далеко не миновала. Они по-прежнему были в логове светлых братков.
          Тихо, но мощно, заработал двигатель. Подогнав машину к широкому крыльцу, Шмат распахнул дверцы своим товарищам, потом – свою.
          – Дед – на переднее, а ты – на заднее, Иван! – крикнул он, встав у водительской дверцы с автоматом наизготовку.
          – Давай, батя, – отправляя Сидора Петровича первым, кивнул на выход Иван.
          Втянув голову в плечи, Сидор Петрович шагнул из дверей, и в тот же миг загремели выстрелы. Сидор Петрович храбро бросился под пули, Иван – за ним, прикрывая спиной девушку. Яростно оскалившись, Шмат отстреливался хлесткими, злыми очередями.
          Сидор Петрович влетел на переднее сиденье, тут же согнувшись в три погибели. Одновременно с ним на просторное заднее сиденье нырнул Иван, повалившись на девушку. На ощупь захлопнул дверь.
          Убедившись, что все в машине, Шмат выдал последнюю короткую очередь, прыгнул за руль и рванул с места "Мерс".
          – Дверь закрой! – крикнул он Сидору Петровичу, с перепугу забывшему обо всем, едва увидел Ваню в машине.
"Мерседес" вылетел на прямую, как стрела, подъездную аллею. Пальба сзади разом стихла. Иван поднял голову. К ним стремительно приближались массивные металлические ворота в бетонной стене. И они были закрыты!
          Не успел Иван ужаснуться грядущему удару, как от ворот по ним резанули из автоматов.
          – Держись, мужики! – оскалился Шмат.
          Высунув из окна руку с автоматом, который он умудрился перезарядить на ходу, Шмат дал по охранникам одну бесконечную очередь и направил машину прямо по центру ворот. Иван нырнул вниз – между передними сиденьями и Аленой, инстинктивно обнял девушку, напрягся. Сильный удар швырнул его на спинки сидений. Грохот, скрежет, визг тормозов... И снова они мчатся вперед!
          – Хороша тачка у хозяина. Думал, не выдержит, – услышал он довольный голос Шмата. – Все целы?
          – Порядок, – выбираясь на сиденье, отозвался Иван.
          Алена так и не проснулась. Иван осторожно осмотрел ее, но девушка, кажется, нисколько не пострадала во время прорыва. Иван глянул, как там батя. Сидор Петрович, с округлившимися глазами, потирал ушибленные места. Шмат, весело осклабившись, косился на ошалелых пассажиров. Было неожиданно тихо.
          – Даже жаль бросать такую машину, – знающе сказал Шмат. – Между прочим, когда вы из дому выбегали, Братан опять по своим палил. Сдержал-таки слово, щенок.
          – Шмат, если мы машину бросим, на чем же мы дальше поедем? – спросил Иван.
          – Такси возьмем, – засмеялся Шмат. – С таким передком, как у нас сейчас, брат Иван, только до первого гаишника и ехать.
          И верно, у нас же еще такси есть! – вспомнил Иван про привязанного в лесу таксиста, только теперь оценив предусмотрительность Шмата.
          Чутье ли вело Шмата Разума, или Братан ему так хорошо местность описал, а только через несколько минут машина и правда вылетела на знакомую прогалину. Здесь всё было так, как они оставили. Вот такси, а вон – таксист у дерева.
          И как он ориентируется? – поразился другу Иван.
          Круто затормозив, Шмат помахал рукой застывшему навытяжку у осины Григорию.
          – Вот и мы! – радостно приветствовал он несчастного брюнета.
          Не заметив среди них Братана, таксист немного приободрился. Он клацал зубами от утреннего холода, вывернутые руки сводило, и еще – ему до смерти хотелось по малой нужде.
          – Видишь, Григорий, мы и не бандиты вовсе. Наоборот – заложницу выручили, – кивнул Шмат на Ивана, осторожно вынимавшего из машины девушку. – Это тот, который тебя порешить хотел, бандит. Да он, брат, со своими корешами остался.
          Мало что понимая, Григорий перескакивал глазами с парня, державшего на руках девушку (неужели мертвая?), на разбитый передок дорогой машины, с небритого лица шедшего к нему уголовника на свою машину, с нее – на испуганного мужичка в серой паре, и снова – на ухмыляющегося бандита с черной сумкой. Может, пощадят?
          Освободив брюнета, Шмат посоветовал ему размяться.
          – Ты, Григорий, давай, подвигайся, – энергично показал он руками водителю. – Тебе же нас еще обратно везти. Видишь, как мы управились. Аккурат, как если бы в Домодедове родственников встретили. А радио у тебя барахлило. Понял?
          Таксист охотно кивнул. Он двигался, как в замедленной съемке.
          – Ничего, брат Григорий, мы тебе еще премиальных подкинем. На лечение от стресса. Купишь детишкам подарки, – утешил его Шмат.
          – И ты, парень, вот что, – зрачки Шмата вдруг сверкнули холодом в самую душу таксиста. – Если ГАИ остановит, или по радио вызовут, – смотри, без глупостей.
          – Поссать бы, – неожиданно попросился Григорий.
          – Так за чем дело стало? – удивился Шмат. – Вон твое дерево стоит. На него и дуй.
          Таксист и впрямь отошел к той самой осине, к которой только что был привязан, помедлив, повернулся спиной к злополучной компании. Иван с Сидором Петровичем деликатно отвернулись. В лесу было хорошо.
          Наконец, поехали. Сидора Петровича опять поместили на почетное переднее сидение – для представительности. Иван придерживал спящую девушку. Ее голова покоилась на его груди. Нагиная украдкой голову, Ивана касался подбородком мягких, как шелк, светло-русых волос.
          – Хорошо сидите. Ни один ментяра не придерется, – не удержался подтрунить над Иваном Шмат. Сам он скромно уткнулся затылком в угол салона – чтобы не светиться лишний раз своей рожей.
          В Москву доехали без приключений. Водитель на запрос по радиосвязи ответил, что как раз следует из Домодедово. А на вопрос, почему молчал, ответил, как учил его Шмат: мол, неполадки со связью. Сошло. Только ехали они на этот раз гораздо дольше. Москвичи уже потянулись на работу, в черте города пошли заторы. Понедельник.
          Ивана беспокоило, что они возвращаются на ту же самую квартиру. Правда, куда еще можно приехать с бесчувственной девушкой на руках он не знал. Не в гостиницу же! Милиция и вовсе отпала – теперь уж никакой милиции не объяснишь того, что с ними произошло. А вот за убийство – запросто посадить могут. Да, отрезал он себе все пути на попятный. Ну и ладно. Иван все равно уже понял: спокойным он теперь будет только в одном случае – если сам девушку домой – родителям ее – вернет.
          Когда въехали в город, Иван не удержался, наклонился-таки к Шмату.
          – Слушай, Шмат, они же адрес знают, – тихо, чтобы не услышал таксист, сказал он, имея в виду бандитов.
          – Только Братан, – усмехнувшись, возразил Шмат. – Хозяина ты угрохал, а говорить адрес еще кому-то хозяину было незачем. Он к нам сюда и не собирался. А Братану, брат Иван, сегодня не до нас будет.
          Иван промолчал. Решил и в этом положиться на Шмата.
          Когда машина остановилась у знакомого подъезда, Шмат Разум протянул таксисту пятьсот рублей.
          – Вот тебе премиальные, Григорий. И вот что: про то, что сегодня было, забудь. Мы из спецотряда, – Шмат сунул под нос таксисту украинский паспорт с золотым трезубцем. – Заложницу вызволяли.
          Тем временем Иван, раскрыв дверь, осторожно взял на руки девушку. Сидор Петрович тоже выскочил из машины. Он хотел было раскрыть перед Ваней дверь подъезда (Ваня-то ранен!), да не знал, как этим чертовым кодом пользоваться. Впрочем, Ивана задержка только обрадовала. Он готов был и подольше держать на руках Алену. Пока это еще возможно...
          – Ну, давай, – убедившись, что Григорий все понял правильно, хлопнул таксиста по плечу Шмат. – Воды в рот наберешь – сто лет проживешь.
          Напутствовав таким образом таксиста, Шмат выбрался наконец из машины, вскинул на плечо сумку и, обойдя такси, подошел к подъезду.

• Читать дальше…