Круг судьбы Марка Лотарева - весёлая автобиография 1

(Наверное, переправлять оценки самому себе считалось неэтичным поступком.)
В классе у нас было пять золотых медалистов. Но до рекорда 54-й средней школы города Краснодара – 14 золотых медалистов на класс – нам было конечно далеко.
Наш город в тот год прославился на всю страну большой статьей в «Комсомольской правде». «Комсомолка» разоблачила причину такой урожайности кубанских школ на золотые медали. За несколько дней до экзамена около кинотеатра «Аврора» (построили его на месте того самого «скифского» кургана) можно было приобрести готовые экзаменационные сочинения и будущие экзаменационные билеты с полными ответами на все вопросы.
Наверное, кубанцы так любили золотые медали по глубинным причинам – они так похожи на золотое кубанское зерно.
В общем, особой гордости за свою медаль я не испытывал. Но она помогла мне поступить на отделение астрономии физфака МГУ.
Звездное небо влекло меня с детства. Я знал наизусть названия всех звезд и созвездий и их расположение на небе.
Магия огромного ночного неба завораживала. Глубокой ночью лежишь – один во всей Вселенной – на холодных дюнах на берегу тихо плещущего Черного моря, безлунное небо сплошь усеяно яркими звездами, серебрится молоко Млечного Пути. (Именно такое звездное небо описано в «Круге судьбы».) Время от времени в небе появляется движущаяся «звезда» – метеор – и я отмечаю его след на карте звездного неба.
А вот другое воспоминание. Около нашего дома в городе я закрепил свою 20-кратную подзорную трубу «Турист 2» на самопальном штативе и смотрю на лунные кратеры. А рядом стоит моя сестра. В тот год американцы уже ходили по Луне, и когда какая-то запозднившаяся любопытная женщина спросила у меня: «Мальчик, а хорошо видно, что там, на Луне?», я ей совершенно серьезно ответил: – Ага. Там сейчас астронавты ходят, вот я и смотрю, как они там.
Сестра до сих пор вспоминает, как вытянулось лицо у доверчивой женщины.
– Да-а?! – сказала она. – А можно мне посмотреть?
(Между прочим, потом, в годы учебы в МГУ, у меня тоже получалось с совершенно серьезным видом говорить абсолютно невероятные вещи, в которые на полном серьезе начинали верить другие студенты и особенно студентки. То-то хохота было, когда они начинали проверять мои слова.)
Помню ослепительный маленький диск Юпитера, а рядом три маленькие яркие звездочки – его спутники. (Между прочим, поймать на небе планету в объектив подзорной трубы довольно непростое занятие).
Однако вернемся к ходу моей жизни. Конкурс на отделение астрономии МГУ был 19 человек на место. Мне довелось попасть в число 10 счастливчиков иногородних, которые поступили. (Тогда иногородних и москвичей принимали на физфак раздельно, и проходной балл у москвичей был ниже).
И вот тут в моей судьбе произошел первый крутой, неожиданный поворот.
Вместо романтического наблюдения за звездами и планетами, на меня обрушилась высшая математика во всей своей красе. Короче, после первого курса я вылетел. Не знаю, как сейчас, а тогда на физфаке МГУ требования к студентам были жесткие, и в первый же год из 28 «астрономов» отчислили семерых. Кажется, до диплома добралось меньше половины моих однокурсников.
Но у меня остались самые теплые воспоминания об этом годе в ГАИШе (Государственный Астрономический институт им.Штернберга при МГУ).
Морозной зимней ночью мы наблюдаем в телескоп лунное затмение в одной из гаишевских башенок, а в темных коридорах института на знаменитых гаишевских «кремлевских» кожаных диванах отдыхают бывалые астрономы в тулупах.
В подвале ГАИШа располагался буфет, так вот, в 1975 году там свободно можно было купить чешское пиво.