Стихи и рассказы

Мне в жизни повезло. Судьба свела меня с несколькими замечательными, на мой взгляд, поэтами и писателями . А что скажете о них Вы?

Апполинарий Развалов (подробнее о Развалове – см. Веселую автобиографию )	Игорь Оборин
Анна Королева	Леонид Сиводедов
Оксана Никонова	Эрнест Ураганов
Владимир Миронов и Иван Распопов

Леонид Сиводедов

Предисловие издателя .

Уважаемый читатель!

Перед тобою начало, судя по всему, путевого дневника, который вел некий старшина второй статьи Леонид Сиводедов во время доблестного похода советского тральщика в Индийский океан.

Происхождение записок таково. Однажды на русском берегу Тихого океана была выловлена бутылка, в которой обнаружились два листа, покрытые бравым, военноматросским почерком. Содержание записок меня крайне заинтриговало, и я решился их опубликовать. Отчасти и в надежде на то, что со временем в Тихом, а возможно – и в Индийском океане могут быть выловлены другие бутылки с продолжением дневника старшины второй статьи Леонида Сиводедова.

Издатель.

 

-------------------------------------------------

  Перед уходом на боевую службу в индийский океан я и не подозревал о том, что в это плавание возьмут именно меня. После сытного флотского обеда, я медленно и сыто брёл к себе в кубрик на часок отдохнуть, помечтать о дембеле. Для тех, кто не знает, моряку полагается часовой отдых после обеда на суше и двухчасовой послеобеденный отдых в море, это обще принятый распорядок военно-морского флота. На встречу мне попался заместитель по политической части нашего доблестного объединения морских тральщиков, капитан третьего ранга Иван Иванович Подрыгайло. Молчаливо-грозный взгляд замполита заставил меня подтянуться и застегнуться на все пуговицы, принять горделивую осанку. Разговор начался с того, что ты Сиводед уходишь в индийский океан на боевую службу, морской тральщик стоит у пирса на парах и уже как два часа дожидается меня, вся бригада, тебя Сиводед, обыскалась, что вот-вот чуть не объявили боевую тревогу, выслали на твои поиски несколько военных патрулей комендатуры. Сам командующий дальневосточным флотом следит за поисковой операцией твоей личности. Я попытался возразить, а как же, всех готовили к такому ответственному делу целых полгода, проверяли наличие грыжи, ковырялись в зубах, проверяли на совместимость экипаж, а я ни сном не рылом. На что Подрыгайло, как и полагается всякому настоящему замполиту, сдвинув брови, произвёл речь: ” Партия и правительство озабоченна нынешним положением наших друзей индийцев, никак нельзя их бросать в столь тяжкий момент напряжёния, а совместимость в психике это пущай у американцев и вообще это никого не волнует. Сопровождать будете подводную лодку в очень большой секретности, а столь большая срочность объясняется тем, что у второго радиста на теперь уже твоём тральщике, обнаружили грыжу, поэтому увезли в госпиталь на операцию. Так что больше замены нет и вообще старшина второй статьи Сиводедов, приказы не обсуждаются, да и пора тебе нюхнуть солёного морского воздуха”.

   После часовых сборов небогатых старшинских пожиток, до пирса меня домчал штабной уазик. Слова замполита оказались сущей правдой, морской тральщик стоял на парах и как только я перешёл через трап, моряки отдали концы, тральщик, разрезая волну, устремился в море. Я стоял на юте, думал о превратностях судьбы, смысле жизни и прочей чепухе, вспоминал незатейливую речь замполита Подрыгайло. Самое интересное из данного момента оказалось то, что из экипажа я никого не знал, даже в глаза не видел.

   Кто и как назначил командиром нашего морского тральщика капитан-лейтенанта Дубовика неизвестно, данный факт оказался неразрешимой загадкой для всей команды. Видимо военно-морское начальство слишком оптимистично относилось к своим кадрам, считало весь офицерский состав одинаково умными и боевыми моряками, готовыми к обороне рубежей нашей славной Родины. При раздумьях “Кого послать?”, ничего не придумав, решило сыграть в карты. Судьба выбрала капитан-лейтенанта Семён Семёновича Дубовика. Во всяком случае, такое мнение бытовало в экипаже нашего доблестного морского тральщика.
   Первым делом, выйдя в море, отойдя на безопасное расстояние от родных берегов и начальства, Дубовик произвёл проверку запаса спирта для прочистки корабельных дизельных двигателей. При этом заставлял старпома – старшего лейтенанта Василия Стремяжного, первым пробовать спирт из бочек, оправдывая это тем, что: - “Необходимо определить наличие вредных и не очень вредных примесей в составе спирта. Морской поход эт дело не шутошное и дизеля должны быть надёжно прОмыты” - да ещё успокаивал - “Вася! Запомни – пехоте моряком не быть, сколько спирта не пить”.
   На следующее утро, с трудом проснувшись на носу корабля от голосистого горна утренней побудки, Дубовик с трудом вспомнил о вчерашней дегустации. Затем точно установил, что палуба, на которой он лежит, не очень чиста и вокруг него находятся несколько мутных желтоватых пятен невыясненного происхождения. Посмотрев на чистые зелёные морские волны, принял решения свистать всех наверх, на построение.
   Только не посчитайте Дубовика совершейнешим чистоплюем. Он, к примеру, иногда говаривал: - “ Микроб он, что, он как всякое живое существо, он от грязи дохнет”.
   На утреннем построении, прохаживаясь перед матросами и офицерским составом Дубовик, читал нравоучения: - “ Ещё Пётр первый говаривал, что драить и чистить корабль есть более замечательное историческое явление, нежели пресловутый американский билль о правах человека. Ибо идея чистоты корабля есть идея служения Родине, кто не любит чистый корабль, тот не любит и не уважает своё Отечество”… Возможно, давнее героическое училищное прошлое и частые беседы с бездельниками политруками обусловили эту странность капитан-лейтенанта Дубовика – говорить подобные речи. Они были так же неожиданны, как неожиданна смена погоды в холодных северных морях .

--------------------------------------------------------

 

(На этом записи, найденные в бутылке, обрываются.)